"Дафна Дю Морье. Монте-верита (Перевод С.Соколовой и А.Соколова)" - читать интересную книгу автора

самолет, способен ощутить себя властелином неба. Но у него не будет скал под
ногами, он не ощутит воздуха на лице, не познает тишины, которая бывает
только в горах.
Когда я был молод, лучшие дни я провел в горах. И не потому, что так
велика была потребность растратить энергию, занять чем-то все свои помыслы.
Нас пьянило ощущение, возникавшее пред ликом неба, которое мы называли
горной лихорадкой. Виктор и я. Обычно Виктор приходил в себя первым. Он
озирался вокруг, тщательно и методично продумывал спуск, в то время, как я
был все еще во власти мечты, затерянный во сне, который не мог понять. Мы
испытали свою выносливость, вершина была наша, но всегда оставалось еще
нечто неуловимое, что я жаждал покорить и что ускользало от меня. Что-то
подсказывало мне, что в этом виноват я сам. Это были хорошие дни. Лучшие
дни, какие я только знавал.
Однажды летом, вскоре после моего возвращения из деловой поездки в
Канаду, я получил от Виктора ужасно взволнованное письмо. Он обручился, и
свадьба его была уже скоро. Она - милейшая девушка из всех, что он знал, и
Виктор просил меня стать его шафером. Я ответил ему, как принято в подобных
случаях, выражая восхищение и желая всяческого счастья. Сам убежденный
холостяк, я считал его очередным потерянным другом, погрязшим в семейной
жизни.
Невеста была родом из Уэльса и жила по ту сторону границы, как раз
напротив поместья Виктора в Шропшире.
"Можешь ли поверить, - писал он во втором письме, - она никогда не
поднималась даже на Сноудон\footnote{Гора Сноудон находится на территории
национального парка "Сноудония" на севере Уэльса.}! Придется мне взять ее
образование в свои руки".
Трудно сказать, что мне понравилось бы меньше, чем перспектива тянуть
за собой на какую-нибудь гору необученную девицу.
В третьем письме Виктор объявлял о своем и ее прибытии в Лондон, о
суматохе и приготовлениях к свадьбе. Я пригласил их обоих к обеду. Не знаю,
что я ожидал увидеть. Наверное, невысокую коренастую девушку с темными
волосами и симпатичными глазами. И конечно уж, не ту красавицу, которая,
подойдя ко мне и протянув руку, сказала:
- Я Анна.
В те времена, перед Первой мировой войной, девушки не пользовались
косметикой. Анна не красила губы, и ее золотые волосы спадали крупными
локонами. Помню, как я уставился на нее, разглядывая ее невероятную красоту,
и довольный Виктор рассмеялся и сказал:
- Ну что я тебе говорил!
Мы сели обедать и вскоре все трое почувствовали себя непринужденно и
свободно болтали. В характере Анны была некоторая сдержанность, придававшая
ей очарование. Но поскольку она знала, что я лучший друг Виктора, я
почувствовал, что принят, что в придачу к ее жениху понравился и я.
Конечно же, Виктор счастлив, сказал я себе, а все мои сомнения по
поводу их свадьбы при виде Анны рассеялись.
Раз мы собрались с Виктором, разговор неизбежно обратился к горам и
скалолазанию, прежде чем обед дошел до половины.
- Вы собираетесь замуж за человека, который без ума от гор, - сказал я
Анне. - А, между тем, сами не поднялись ни разу даже на свой Сноудон.
- Да, ни разу, - подтвердила она.