"Дафна Дю Морье. Козел отпущения" - читать интересную книгу автора

большим удобством, а может быть, и пообедаем; будучи семейным человеком, я
не стремлюсь домой.
Только теперь я вспомнил о незнакомце в машине, который окликнул меня
на улице.
-- Вас зовут Жан? -- спросил я.
-- Да, -- сказал он. -- Жан де Ге. А что?
-- Кто-то принял меня за вас, тут, у вокзала. Какой-то субъект в машине
окликнул меня: -- крикнул он, а когда я сказал, что он
ошибся, это, похоже, позабавило его: он подумал, что я, вернее, вы, не хочу,
чтобы меня узнали.
-- Ничего удивительного. Что вы сделали?
-- Ничего. Он со смехом отъехал и крикнул, что мы увидимся в
воскресенье.
-- О, да. La chasse\footnote{Охота, травля \textit{(фр.)}.}...
Мои слова, видимо, направили его мысли в новое русло, так как выражение
его лица изменилось -- хотел бы я узнать, что у него на уме, -- голубые
глаза подернулись непроницаемой пеленой, и я спросил себя: я тоже так
выгляжу, когда какой-нибудь трудный вопрос всплывает из глубин моего
сознания?
Он кивнул носильщику, терпеливо ожидающему с двумя чемоданами в руках
за дверями буфета.
-- Вы сказали, что оставили машину у собора? -- спросил он.
-- Да.
-- Тогда, если у вас найдется в ней место для моих чемоданов, мы можем
вернуться туда и поехать куда- нибудь пообедать.
-- Разумеется. Куда вам будет угодно.
Он расплатился с носильщиком, подозвал такси, и мы отъехали от вокзала.
Это было похоже на странный сон. Как часто во сне я, тень, смотрел на самого
себя, участвующего в призрачных событиях этого сна. Сейчас все это
происходило наяву, а я ощущал себя таким же бестелесным, таким же
безвольным...
-- И он ничего не заподозрил?
-- Кто?
Я вздрогнул; его голос, как голос пробудившейся совести, напугал меня:
мы оба молчали с тех пор, как сели в такси.
-- Человек, который окликнул вас возле вокзала.
-- Нет, абсолютно ничего. Я теперь вспоминаю, что он знал о вашей
поездке, -- он сказал, что она, видимо, была безуспешной. Это вам о
чем-нибудь говорит?
-- Еще как...
Я не стал развивать тему. Это меня не касалось. Я лишь взглянул на него
украдкой -- он так же украдкой смотрел на меня. Наши глаза встретились, но
мы не улыбнулись друг другу, что было бы естественно для людей, связанных
узами сходства, и я вновь почувствовал холодный озноб, точно меня
подстерегала опасность. Я отвернулся от него и стал глядеть в окно. В то
время как такси завернуло за угол и остановилось у собора, раздался низкий,
торжественный благовест, ко всенощной. Этот неожиданный зов всегда глубоко
меня трогал, задевал в моем сердце какие-то неведомые струны. Сегодня в
громком, неудержимом звоне колоколов было предостережение. Мы вышли из
такси. Медный гул стал тише, перешел в глухой рокот, рокот -- во вздохи,