"Анна Дубчак. Мария Петровна" - читать интересную книгу автора

Анна ДУБЧАК

МАРИЯ ПЕТРОВНА



Ее дом стоит на самой окраине города, в тихой тополиной глуши,
затерянный средь трех маленьких Озер. Крепкий, добротный, он со всех сторон
окружен садом, который переходит в лес. В саду много старых, разросшихся
яблонь и маленьких, приземистых, обильно плодоносящих вишен, в тени которых
растет густой черноглазый паслен.
Мария Петровна хорошая хозяйка, каждая вещь у нее знает свое место. Три
большие комнаты, кухня, просторные сени, сарай для дров - все чистое,
ухоженное.
Управится она с делами, заварит чай с шиповником, поговорит с котом
Тимофеем - и на крыльцо. Тишь кругом, тополя за садом шепчутся, солнце
оранжево красит яблоню перед крыльцом, а с нее нет-нет да и упадет, сорвется
с треском темное, в соку, яблоко, глухо стукнется о землю и замрет в
пожелтевшей траве.
На крылечке сидит Мария Петровна. Сидит тонкая, по-девичьи стройная,
руки на коленях, и лишь лицо - коричневое, сухонькое, в долгих морщинках;
выцветшие, цвета кофейных зерен, глаза без ресниц, опущенный грустный рот с
сиреневой каймой, волосы спрятаны под тугой красной косынкой, халат теплый,
яркий, из-под него выглядывают обрезанные валенки и тонкие лодыжки в серых
пуховых носках.
Хоть и сентябрь на дворе, а солнышко печет вовсю, греет плечи, колени,
слепит глаза.
Поскребет изнутри дверь Тимофей, толкнет и сам откроет, сядет рядом,
как хозяйка, прямо, строго, обовьет лапы хвостом, полуслепыми от старости
глазами, желтыми, как осенний лист, уставится на яблоню и жмурится, урчит;
черный нос, сухой и твердый, подрагивает, и только редкий ветерок, пробежав
по густой серой шерсти, заставляет встрепенуться острое розовое ухо.
Многое вспоминается Марии Петровне в такие минуты, особенно часто -
Николай, покойный муж. Она и крылечко полюбила за то, что ждала на нем мужа
с работы. Так же вот управится, бывало, присядет и смотрит на калитку, на
тропу за забором, не мелькнет ли черная кожанка, не послышатся ли знакомые
шаги. Наконец калитка распахнется, и войдет он, статный, подтянутый; и
кожанка сидит ладно, и сапоги начищены до блеска. Лицо круглое, румяное, шея
крепкая, того и гляди, гимнастерка лопнет.
- Марья, а Марья, а к крыльцу не примерзнешь?
Подойдет, поцелует, а потом идет в дом. Обедают долго, едят сытно.
- Ну, хозяйка, накормила, - Николай встанет из-за стола, хлопнет себя
по тугому, стянутому жестким солдатским ремнем животу, скажет, улыбаясь:
- Ну и накормила! Как же я теперь работать буду?
Николай всю жизнь в военных, оттого и выправка такая, и стать, и голос:
командирский, громкий. После отставки утвердили его работать на нефтебазу,
начальником. Там и работал до самой смерти.
Умирал на руках у жены.
- Маша, жаль, деток нет... - говорил напоследок. - Одна остаешься.
Плакала Марья, держала на коленях его голову и плакала. Не могла понять