"Антон Дубинин. Поход семерых " - читать интересную книгу автора

16 мая, четверг, 105 г. Реформации

Человек по имени Аллен Августин пришел домой в очень скверном
расположении духа. Для этого у него вопреки обыкновению имелись веские
причины. Во-первых, он только что провалил зачет по предмету со странным
названием "психологическая антропология" и думал о рухнувших надеждах на
стипендию, а стало быть, и на красно-золотую книгу, которую он давно хотел
купить. Во-вторых, он ужасно хотел есть, а десять марок в кармане (деньги на
оставшийся месяц, ха-ха) к разносолам не располагали. И наконец, в-третьих -
и это было хуже всего, - Аллен думал, что, несмотря на юный возраст и
прекрасную майскую погоду, он, кажется, сходит с ума.

На четвертый этаж Аллен всполз словно старик, останавливаясь на каждой
лестничной площадке, и всадил ключ в дверь, как убийца всаживает в тело
жертвы нож. Бросил рюкзак с книжками, показал недружелюбному отражению в
коридорном зеркале кулак. Брат домой еще не приходил.
Зеркало отразило хрупкую невысокую фигурку в линялых джинсах, светлые,
торчащие в разные стороны волосы. Аллену сравнялось восемнадцать лет, и был
он поэт и раздолбай.
Он даже не был коренным столичным жителем - приехал два года назад в
Магнаборг учиться в университете, приехал из Дольска - редкая дыра, пятьсот
километров от столицы, тридцать тысяч жителей, считая "дезертира" Аллена и
его маму, одинокую докторшу Елену Августину. Несколько лет назад, пока еще
не умер отец Аллена, жителей, надо думать, было тридцать тысяч и один.
Сейчас Аллен жил у "столичного" старшего брата, в его однокомнатной
квартирке, на его зарплату медбрата в больнице и свою - весьма
нерегулярную - стипендию. Потому что, как сказано выше, был он поэт и
раздолбай, а у таких людей ничего регулярного быть не может.

Босиком Аллен прошлепал в кухню и открыл старый желтоватый холодильник.
В дни безденежья братья частенько обсуждали, не сдать ли им этот агрегат в
магазин антиквариата - останавливало только то, что он все еще работал. В
холодных глубинах мученик науки обнаружил плавленый сырок "Новость" в
серебряной обертке, ждавший своего часа не первую неделю, и пакет проросшей
картошки. С тяжким вздохом - голод не тетка, не дядька и не какой другой
родственник - Аллен высыпал картошку в кастрюлю, залил водой и прямо так, не
моя, грохнул на плиту. Сам он пошел в залитую майским солнцем очень чистую -
Робертова работа, тот был большой ревнитель чистоты - комнату, где на стене
висели шлемы и мечи, упал на ковер с раскрытой тетрадкой в руке и решил с
горя написать какое-нибудь великое стихотворение.
После получасовых бесплодных мучений, во время которых Аллен в раздумье
рисовал в тетради чаши с восходящим солнцем и непропорциональных человечков
с мечами, похожих на символы плодородия, в замке скрипнул ключ. Это пришел с
ночной смены Роберт, напевающий, нагруженный сумкой с хлебом и, как всегда,
несущий с собою ощущение радостного покоя и порядка.
- Привет, братик. Я хлеба купил. Ты пишешь? А еда у нас есть? Я здорово
голодный.
Конец фразы долетел уже с кухни, где Роберт, насвистывая, чем-то
звенел - похоже, крышкой от картофельной кастрюли.
- Нет у нас в доме еды! - мрачно оповестил его Аллен, зачеркивая