"Яна Дубинянская. Проклятие графов Собоських" - читать интересную книгу автора

"а", получится слово из семи букв, и у противника не останется никаких
шансов.
Я пишу "а", но в другой квадрат - выходит четырехбуквенное слово.
Дописываю его в столбик внизу листка и легонько толкаю в спину соседа
спереди.
- Передай Собоському.
Он, как всегда, сидит в первом ряду. Как всегда, горбится - он очень
высокий. Как всегда, пытается конспектировать лекцию, поэтому не сразу
разворачивает мой листочек.
Разворачивает и улыбается - я понимаю это раньше, чем он оглядывается
и победно смотрит на меня. Быстро-быстро дописывает недостающую букву; его
губы при этом смешно вытягиваются в трубочку.
- Лекция окончена. Панове студенты могут быть свободны.
Он вскакивает и в три прыжка подбегает ко мне. И я не удерживаюсь,
чтобы не глянуть мельком по сторонам, ловя завистливые взгляды однокурсниц.
- Тре-панг, семь букв, Агнешка! А ты пропустила, ага!
- Где? Ну вот, опять ты выиграл. Янек, я хочу отыграться!
Он снисходительно усмехается. У него карие глаза доброй собаки и очень
нежная белая кожа, подернутая бесцветным пушком. Я закусываю губу - до того
хочется коснуться его щеки. Прямо сейчас.
- Ладно, попробуй.
- На социологии сядем рядом, хорошо?


* * *

Янек Собоський был самый завидный жених на курсе. Самый умный и самый
высокий. Не самый красивый - но зато граф.
Как-то в университет приезжал его отец - маленький толстый человек с
лицом, изрытым последствиями не то оспы, не то юношеских прыщей. Янек
совсем на него не похож! - шептались девчонки, прикидывали на глаз
стоимость перстня на графской волосатой руке и длинного черного автомобиля
на стоянке и делились сплетнями о графском маетке где-то на юге. По всему
выходило, что действовать надо как можно скорее и решительнее.
Семестр подходил к концу, курс давно разбился на парочки - но
Собоського по-прежнему можно было видеть либо одного, либо в шумной
компании. Видно его было издалека - буйная голова, торчащая над остальными,
и длинные руки, которыми Янек постоянно размахивал, как мельничными
лопастями. Уже не один раз бывало, что какая-нибудь влюбленная дурочка -
или хитроумная интриганка - ненароком получала по голове, слишком близко
подобравшись к предмету своего вожделения, увлеченному дружеской беседой.
А я смотрела на все это издали. Я вообще была гордая, неприступная и
донельзя заученная. Золотой молодежи нашего курса было скучно со мной, а
мне было скучно с ними.
Но зато Янеку Собоському было интересно играть на парах в слова или в
точки именно со мной - если, конечно, я не слишком часто выигрывала. А мне
было интересно с ним. Больше, чем интересно.
Началась первая сессия. Дуры-студентки - они же весьма дальновидные
особы - стайками вились вокруг отличника Собоського, наперебой умоляя
объяснить тот или иной билет. Янек объяснял. Он знал назубок всю программу.