"Анастасия Дубинина. История моей смерти (Повесть-сказка) " - читать интересную книгу автора

красивой и горестной мелодии. В темноте это звучало так печально и
торжественно, что я... я вдруг узнал ее. Узнал эту песню, хотя не различал
слов. Я слышал ее последний раз на заупокойной службе по отцу. Это был
"Реквием".
- Что это они? - спросил Рей рядом со мной, перегибаясь через перила и
вглядываясь в ночь. - Молятся, что ли?
Меня продрала холодная дрожь.
- Нет, Рей, - сказал я тихо и жалобно, очень желая к нему прижаться и
так постоять, чтобы не было настолько страшно. - Они не молятся, они
колдуют.
- Что?!
Пение в темноте все плыло, из "Реквиема" делаясь речитативом, и мне не
нужно было слышать, чтобы понять - в отходной молитве звучит мое имя.
- Я про это читал в Городе. На "Изящной словесности", в балладе "О
рыцаре Мердоке и злом колдуне". Там тоже был Божий суд... По живому рыцарю
отслужили заупокойную службу без священника, положив в гроб его одежду. Это
такое колдовство.
Меня трясло, как если бы было очень холодно. Брату тоже сделалось
нехорошо. Но он, в отличие от меня, сохранил здравый рассудок.
- У них нет твоей одежды.
- Нет... Но годится не обязательно одежда. Что угодно с человека. И
потом... - я запнулся, и брат понял, что все плохо.
- Что потом?
- Рей, я вспомнил. У них... У Роланда есть моя рубашка. Мы поменялись
однажды в Городе, моя старая порвалась в драке, а нужно было срочно идти
встречаться с девушкой. Роланд мне одолжил свою, новую и шелковую. А сам
надел мою. Потом я вернулся и хотел поменяться обратно, но он сказал, что
подарил рубашку мне. Мы часто друг другу что-нибудь дарили, ты знаешь. А
моя... Я не знаю. Осталась у него, наверное. Я не спрашивал.
- И что он сделал?
- Кто? Роланд?
- Рыцарь Мердок. Наверняка он что-то сделал против колдовства.
- Я не помню, - снова сказал я беспомощно. - Это баллада с
опоясывающей рифмой, с рефреном... Погоди... Вошел он на церковный двор и
так сказал: "Святой отец, враги готовят мне конец, бессилье, гибель и
позор. Не допустите сей беды, то есть - беды не допустите сей, вас об одном
хочу просить - Господней крови мне б вкусить, пускай смешается с моей"...
Ему священник отвечал: Не зря пришел ты, милый сын... Ты не останешься
один, коль имя Господа призвал... Дальше рефрен: тяжка земная доля...
- Понятно, - оборвал Рей, ударив кулаком по перилам. - Отлично.
Молодец Мердок.
- А что толку? - я тоскливо смотрел вниз. - Я же не могу поехать в
церковь. Там часовые. Не в церкви то есть, а у холма.
- Плевать, - сказал брат. Я не видел в темноте его лица, но догадался
о выражении. В нашем детстве это называлось - "Рей уперся рогом". - Пошли.
Я их перебью, часовых. С колдунами все средства хороши.
- Часовые-то причем? Это просто Роландовы вилланы. Даже не
Этельредовы.
- Пойдем. Тебе срочно нужно в церковь.
- А ты-то куда собрался? - испугался я. - Если ехать, то мне одному. У