"Игорь Дубов. Распоротый (Фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

вместе.
Было ясно, что эту партию клоун проиграл бесповоротно. Сидящая за
столиком женщина уже рассталась с ним. Даже выполнив все требования, он бы
ее теперь ни за что не вернул. Однако сам он этого пока не понимал.
- И что же я буду делать там? - отчаянно пытался доказывать клоун. - А
ты? Ты же фея девятой ступени. Ну кому ты там нужна?!
- Люди везде есть, - сказала она, пожимая плечами. - Одна-то уж я не
останусь.
В этой эмансипированной и сексуально раскрепощенной культуре
супружеские пары мало что связывало друг с другом. Два дня, ежемесячно
принадлежащих мужу в период, когда женщина могла забеременеть, практически
не накладывали ограничений на личную жизнь. Тем более мне была непонятна
необычная настойчивость клоуна.
- Шесть лет! - взывал он. - Мы были вместе шесть лет. Ты же не можешь
их вот так запросто вычеркнуть из своей жизни.
Я хотел было взять клоуна за рукав и увести, но понял, что он не
пойдет. Он долго готовился к этому разговору, и теперь его несло. О том,
что будет с ним на следующий день, я не хотел даже думать.
Поскольку я выполнил свою задачу, поддержав клоуна в самом начале, и
теперь не был ему больше нужен, я решил присесть за соседний столик и
выпить бокал скруша. Скруш почти не действовал на землян как наркотик, но
хорошо тонизировал, а сейчас мне это было просто необходимо. Разговор,
которому я стал свидетелем, снова вернул меня к Марте, и я почувствовал,
что могу больше не выдержать. Надо было срочно вернуться домой и, нацепив
дриммер, как можно быстрее утонуть в компенсирующих полетах. Однако домой в
таком состоянии я мог и не дойти.
Девушка с пепельными волосами, сидящая за моим столом, уже дважды
взглядывала на меня. На лбу у нее не было светлого пятна брачного периода,
и я понимал, что сейчас она пригласит меня с собой. Но я ошибся. Вздохнув,
девушка вынула из кармана газету и углубилась в объявления. Здешние девушки
всегда хорошо чувствовали неудачников и никогда не предлагали себя им. Да и
какой толк предлагать себя тому, у кого восемнадцать часов из двадцати яйца
сжимает бессильным холодом поражения.
Краем уха я слышал клоуна, который уже начинал понимать безнадежность
разговора и потому горячился.
- Почему в деревню? - вопрошал он. - Почему работать? Откуда этот
энтузиазм? Разве до войны мы жили бедно? Еды всем хватало. Строились
дороги. Электромобиль вот придумали. Почему теперь все, как один? Я знаю,
что надо восстановить разрушенное. Но разве нельзя веселиться? Почему бы,
как раньше, не плясать на карнавалах, втирать айю и пить скруш? Я хочу
просто жить!
- Мы плохо жили, - убежденно отвечала ему женщина. - Мы были ленивы и
праздны. Каждый делал что хотел, и у каждого был свой дракон. Ты пересек
войну, но так ничего и не понял. Если все зададутся одной целью, и цель эта
будет возвышенна, мы построим сказку. Война началась из-за противоречий, мы
все хотели разного. Теперь люди очнулись и поняли, что лучше действовать
заодно. Жаль только, что пришлось так дорого заплатить за это.
Я откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Страна явно сходила с ума,
и никто не пытался этому помешать. Когда я покупал гостиницу, я вспоминал
веселую и беспечную планету, несущуюся в вечном танце. Но прилетел я в