"Николай Дубов. Сирота " - читать интересную книгу автора

До дяди Троши не добрались и "за шкирку" его не взяли, однако жаловался
он постоянно: на большие расходы, неважные дела, трудности. Особенно
досаждала ему столовая, которой он заведовал.
- Разве это жизнь при карточках? Каждую ерундовину взвешивай да
перевешивай. Другие вон какими делами ворочают...
О чужих делах и о том, как ловко они совершаются, рассказывал он
любовно, с завистливым восхищением. Однако и его дела шли, по-видимому, не
так уж плохо - на скромной защитной тужурке его все меньше оставалось
складок, и держался он все увереннее и солиднее.
Только однажды дядя Троша растерял всю свою солидность. Он торопливо
прибегал домой, совал что-то в комод, шкаф и убегал снова. В комнате
появились красивые, непонятные Лешке вещи, набитые мягким, пахнущие
нафталином мешки, костюмы явно не на дядин рост. Наконец, в сумерки дядя
принес укутанную в старые простыни какую-то раскоряку. Он долго топтался с
ней у входа, поворачивая так и этак, и ругался. Раскоряка издавала тонкое
стеклянное треньканье, но в дверь не лезла. Все-таки ему удалось ее
протащить, и он с яростной бережностью уложил ее на тахту.
- Что это? - удивилась тетя Лида.
- Люстра!.. - Дядя Троша выругался. - Четыре с половиной отдал за эту
дуру...
- Да куда мы ее повесим? У нас и места нет.
- Закудакала! На шею тебе повесим! Думаешь, я один умный? В
комиссионках все расхватали, вот только она и осталась. Нам ни к чему, а
все-таки вещь. Потом дураки найдутся, купят. А я теперь чистенький. Реформой
меня не обойдешь!
Простыни раздвинулись, Лешка заглянул в дырку. Там переливались
стеклянным блеском какие-то висюльки, виднелись золотые трубки.
- Она золотая, дядя Троша?
- Около золота лежала, - хмыкнул дядя. - Бронзовая с хрусталем...
Через день вместо прежних червонцев Лешка увидел у дяди новые деньги.
Они были большие, красивые и новенькие, трещали, как пергамент.
- Теперь без карточек вздохнем, хватит ходить по ниточке. Теперь, кроме
грошей, другого бога нету! - сказал дядя Троша.
ОРС, в котором он служил, закрылся, и он поступил буфетчиком в
ресторан. Через некоторое время - то ли дядя слишком усердно молился своему
богу, то ли не поладил с сослуживцами - из ресторана его уволили, и он стал
заведовать чайной. Этим местом дядя Троша был очень доволен, но почему-то
его уволили и оттуда. Дядя Троша поступил в закусочную, которую называл
"павильоном", но вдруг стал озабоченным, без конца бегал хлопотать,
объяснять, оправдываться и даже похудел. Тетя Лида по-прежнему лечилась и
шила платья, пока дядя Троша не накричал на нее:
- Сиди дома, дуреха! Обрядится, как на ярмарку, и давай хвостом
трепать! Понимать надо, когда можно хвастать, когда нет!
Тетя Лида перестала шить новые платья и даже меньше лечилась, но это не
помогло, и дядю Трошу уволили.
- Ладно что так, могло и хуже быть, - сказал дядя Троша. - Однако здесь
теперь не жизнь, надо в другое место подаваться.
Дядя Троша уехал. В доме стало тихо и спокойно, только хрустальная
люстра, которая все еще не была продана, отзывалась звонким треньканьем на
каждый шаг. Для Лешки наступила вольготная жизнь. Тетя Лида, озабоченная