"Юлий Дубов. Большая пайка [B]" - читать интересную книгу автора

позавтракать, машины пока подождут, а потом разделимся. Платон, мы с тобой
должны подъехать в горком, переговорить там, есть кое-какие проблемы. И
надо с книгами все-таки разобраться...
Во время школы-семинара решено было развернуть книжный киоск с
дефицитной литературой. Идея принадлежала Виктору. Все восприняли ее на
"ура" и быстренько воплотили в жизнь известное положение, что инициатива
наказуема. Запасшись письмами со всеми необходимыми подписями, Виктор
двинулся по инстанциям выбивать дефицит.
В "Академкниге" его встретили хорошо и выделили кучу научной
литературы плюс пять наименований из серии "Литературные памятники" - по
двадцать экземпляров. Зато из "Москниги" просто выгнали, посоветовав
походить по магазинам и купить что понравится за наличные. Пришлось
обратиться к Платону.
Тот сразу же рванул к директору "Москниги", планируя сообщить ему
кое-что о механизме снабжения московских спецавтоцентров запчастями,
однако директор оказался человеком избалованным, сидел на дефиците уже не
первый десяток лет, никаких личных проблем, кроме диабета, не имел и
визиты молодых наглецов из какого-то там оргкомитета воспринимал
отрицательно. А также он был явно не дурак, и когда Платон начал объяснять
директору про международное значение школы, тот с надменной улыбкой
поинтересовался, зачем иностранцам русские книги. Нашим? Ну, наши и так
перебьются. Подключать тяжелую артиллерию в лице ВП Платон не хотел -
по-видимому, успел похвастаться, что они затевают аховую школу-семинар и
уже все сделали, - поэтому обратился за помощью к Ларри.
Теишвили подумал, пошевелил усами и решил проблему за два дня.
Какая-то его знакомая работала в Центросоюзе и заведовала там именно
книжной торговлей.
Ларри связался с ленинградским Центросоюзом, о чем-то договорился, и
оттуда в Москву пришло письмо с просьбой выделить дополнительные фонды в
связи с проведением мероприятия международного значения. Просьба была
удовлетворена, фонды выделены, погружены в вагон и вроде бы даже
отправлены в Ленинград. Но прошло уже две недели, а до места назначения
они так и не доехали. Во всяком случае, когда Лева пошел получать книги,
ему ничего не дали, пояснив: вот когда груз из Москвы придет, тогда и
будем разговаривать. Естественно, у него зародилось пакостное ощущение,
что ленинградские центросоюзовцы решили пришедшие из Москвы книги заначить
для себя, а школе вообще ничего не давать.
Или дать, но такое барахло, которое не только себе не возьмешь, но и
на прилавок будет стыдно положить.
- Книгами займутся Ларри и Витя, - решил Платон. - Мы с Мусой пойдем
в горком, а остальные сразу поедут в пансионат. Хотя нет, Нина тоже поедет
с нами в горком, может, надо будет что-нибудь напечатать. А Ленка - в
пансионат.
- Я тоже в пансионат, - подал голос Еропкин, кажется, положивший на
Ленку глаз. Ночь, проведенная на коленях Терьяна, ничуть не отразилась на
Ленкиной внешности: выглядела она эффектно и, нисколько не смущаясь
взглядов идущих по перрону людей, прихлебывала из бутылки пиво, от
которого отказался Цейтлин.
Марк тоже с удовольствием остался бы с Платоном в горкоме и уже
собирался придумать себе занятие в городе, но Платон, когда все пошли к