"Евгений Пантелеевич Дубровин. А сбоку пропеллер" - читать интересную книгу автора

боишься, что кто-нибудь унесет раскладушку. Единственный недостаток - нельзя
кинуться в волну, но где это сказано, что для полного отдыха необходимо
кидаться в мутную кишащую головами, мячами, спасательными кругами,
спичечными коробками волну?
В общем, до обеда я дотянул вполне нормально. Встал с раскладушки не
издерганным, не психованным, а отдохнувшим, бодрым, даже слегка поумневшим
(детектив обостряет ум).
Затем я отправился на кухню обедать. Там тоже не было никакой очереди,
и я спокойно принялся за приготовление обеда. Первым делом я пожарил себе
яичницу с салом, которая была у нас в семье под запретом. Слопал я в свое
удовольствие яичницу, выпил крепкого чаю, прилег на диван, взял газету и
читаю. Для полного комфорта пластинку с вальсами Штрауса на проигрыватель
поставил.
Ничего, жить можно. А тут еще сюрприз. Раздается звонок, и голос моего
лучшего приятеля Володьки:
- Старик! Ты чем занимаешься?
- Поел яичницы с салом и читаю газету, - отвечаю я.
- Хандра? - спрашивает Володька.
- Нисколько. Наслаждаюсь, - отвечаю.
Володька задумался, потом говорит:
- Ну ничего, сейчас мы тебя расшевелим. Нагрянем к тебе всей компанией.
- Ни в коем случае! - кричу я в трубку. - Кто за вами посуду мыть
будет?
Но Володька уже положил трубку.
Через минут сорок действительно нагрянула компания. Танцевали и
веселились далеко за полночь. Посуду помыла одна стройная блондинка. Когда
мы расставались, блондинка мне сказала:
- Вообще-то ты парень ничего, но плохо одет, не в ногу с веком. И вес
твой росту не соответствует.
Очень задели меня ее слова. Я-то считал себя вполне симпатичным
мужчиной и думал, что модно одеваюсь.
- В общем, - засмеялась блондинка, - сроку даем тебе неделю. В
воскресенье сделаем экзамен на элегантность.

Экзамен на элегантность я сдал.

Через месяц приехала моя семья. Жена увидела меня и заплакала:
- Ты посмотри, кто я и кто ты! Я чучело, а ты словно манекен с
выставки.
Мы подошли к зеркалу, и я действительно увидел манекен и, извините,
чучело.
- Ничего, - пробормотал я, - как-нибудь устроится.
- Очереди, нервотрепка, - опять заплакала жена. - А у тебя... у тебя
даже посуда помыта. Я думала, что хоть на посуде тебя пожалею... Какой ты у
меня элегантный...
- Это все мой начальник, - сказал я.
Наутро я явился на работу и зашел к начальнику. Навстречу мне поднялся
обгоревший на солнце (тоже только что с юга), с красным затылком и белыми
выцветшими волосами хмурый, невыспавшийся человек. Мне стало жалко своего
начальника.