"Б.И.Дубров. Солдатская Слава " - читать интересную книгу автора

Батальон лишь несколько часов задержался на станции. Бойцы перемотали
портянки, набрали боеприпасов, поели и опять преследовали ненавистного
врага, который удирал за Днестр.
Именно в те короткие часы отдыха командир батальона капитан Попов и
комсорг лейтенант Сухарчук поздравили Котова с подвигом и сообщили, что он
представлен к награде - медали "За отвагу" и что ему присвоено звание
ефрейтора.
Переодетый в военную форму, Анатолий аккуратно завязал в платочек
деньги - членские взносы их подпольной сельской комсомольской организации.
Нужно было выбрать время и сдать их комсоргу батальона.
Во время перерыва между занятиями для новичков Анатолий Котов спустился
в блиндаж комсорга. Рассказал, как молодежь Толмачевки не повиновалась
оккупантам, как комсомольцы и в тех суровых условиях тщательным образом
исполняли свои обязанности, даже платили взносы...
- Вот какие это взносы! - воскликнул комсорг Сухарчук. - Прекрасные
взносы!
Он оформил сведения об уплате взносов, расписался в комсомольском
билете Котова, расспросил ефрейтора об учебе, настроении, потому что недавно
командир роты лейтенант Самсонов рассказал Сухарчуку о таком курьезе.
На стрельбах ефрейтор Котов, который отличился под Веселым Углом, а
позже, раненный, не покинул поля боя, этот самый смельчак во время
тренировки ни разу не попал в яблоко мишени. Близорукий? Нет. Оказалось,
просто не знал, как берут цель на мушку. Стоило растолковать, и Котов
немедленно выбил пять десяток кряду.
Лейтенант Самсонов сначала не поверил, приказал повторить упражнение.
Когда окончательно убедился, присвистнул:
- Ну, тебе, Котов, в снайперы надо идти!
Анатолия направили учиться в снайперский отряд.
- Учимся хорошо, и настроение хорошее, - сказав ефрейтор. А еще
приятная новость: мой отец, Роман Григорьевич попал с пополнением в наш
батальон...
- Неужели?
- Вчера приходил ко мне.
Роман Григорьевич Котов потом ежедневно встречался с сыном и все
повторял: "Самый меткий стрелок части - это честь! Смотри, Толик, не
бездельничай!" Отцу сын до сих пор казался шаловливым мальчишкой.
Тревоги Романа Григорьевича улеглись после форсирования Днестра и боев
в плавнях.
На рассвете, кто на лодках, кто на бочках, досках, под завесой
артиллерийского огня бойцы начали переправляться через реку. Закрепились. Но
удержатся ли? Из камышей непрерывно бьют пушки и пулеметы.
Ефрейтор Котов действовал молча, деловито: зачехлил оптический прицел,
сплел из ивняка корону-кустик и прикрепил на голову; ноги обмотал
несколькими парами портянок, чтобы поступь была мягкой, как у кошки.
Снайпер исчез в камышах. Он вернулся аж под вечер, голодный, уставший,
измазанный грязью. Если бы кто был в тот день рядом с ним, то
засвидетельствовал бы, как у пяти фашистских пушек, замаскированных под
кудрявыми орехами, вдребезги разлетелась оптика, как навсегда замолчала
обслуга трех пулеметных гнезд.
Пехота легко овладела Кицканами.