"Савелий Дудаков. Этюды любви и ненависти (Очерки) " - читать интересную книгу автора

приписав ему что-нибудь пошлое и мало ему свойственное"33.
Очень метко "припечатал" Буренина в эпиграмме Д.Д. Минаев:

По Невскому бежит собака,
За ней Буренин, тих и мил...
Городовой, смотри, однако,
Чтоб он ее не укусил34.

И вот за разбор творчества такого человека взялся Надсон. Дело в том,
что граф Жасминов, искренне или неискренне восхищаясь Толстым и ни в грош не
ставя других писателей, утверждал, что после шедевров "Льва нашей
литературы" все прочие по сравнению с ним "козлы, бараны и поросята (!!)".
Один из критиков заметил, что, посвятив несколько статей Толстому и отнюдь
не разделяя его взглядов, Буренин "развязно" использовал его в полемике; в
"Дневнике" Е.И. Раевской Толстому приписываются слова о Буренине: "Он
дерется мной"35. В хвалебной статье о Чехове Буренин не преминул "посмеяться
над мертвым Чеховым"36. Собственно, Надсон вступился за честь русской
литературы, ибо к тому времени среди стада означенных выше "животных"
числились и Гончаров (кстати, Надсон считал его виртуозом стиля, что говорит
о вкусе поэта, но любовь, как увидим ниже, не была взаимной), и Лесков, и
Салтыков-Щедрин, и Гаршин - все высокоценимые самим Толстым, которому,
естественно, такие уничижающие братьев по перу сравнения вряд ли приходили в
голову. Надсон заметил, что графу Жасминову стоит в первую очередь обратить
внимание на собственное творчество, вполне порнографическое и трафаретное:
"порнография самого низкого качества бьет в глаза с каждой страницы этих
"реалистических повестей из действительной жизни". "Вздрагивающие бедра",
"обнаженные плечи", "античные руки",
"неприкрытая грудь", "падение" в начале рассказа, "падение" в середине
и "падение" в конце... сцены в спальнях, будуарах, купальнях и иных местах,
излюбленных порнографистами". При этом Надсон процитировал сетования
Буренина по поводу отсутствия в современной литературе серьезных раздумий о
правде и глубине37.
Вероятнее всего, не критика задела Буренина. Надсон несколько раз
указал графу Жасминову на ошибки (один из его очерков так и называется
"Маленький урок по истории культуры г. Буренину") и на то, что он
"изобретает велосипед". На жалобы Буренина, что рифмованный стих изжил себя
и теперь можно писать лишь белым стихом, Надсон ответил блестящим
переложением в рифмованных стихах бездарных виршей Буренина в балладе "Олаф
и Эстрильда". Этого граф не вынес. Впрочем, он не вызвал поэта на дуэль, что
было вполне в духе литературных нравов того (и более позднего) времени.
Буренин предпочел клевету и, надо сказать, весьма в сем деле преуспел. Он
поместил в "Новом времени" несколько злобных статей, в которых касался не
только творчества Надсона, что, конечно, вполне допустимо, но и его личной
жизни. И что совсем уж возмутительно, намекал на то, что болезнь поэта -
сплошное притворство и средство получения всевозможных пособий. Эти статьи
графа Жасминова усугубили болезнь Надсона и ускорили его смерть.
Когда произошла трагедия, то кто-то из друзей поэта вспомнил, что Семен
Яковлевич писал о нововременских писателях следующее: "На каждом шагу
читатель натыкается на какое-нибудь возмущающее душу неприличие: тут под
видом рецензии ловкий критик пишет донос на своего личного врага; там не