"Савелий Дудаков. Этюды любви и ненависти (Очерки) " - читать интересную книгу автора

менее ловкий беллетрист выводит в пасквильном виде рецензента, давшего о нем
неблагоприятный отзыв". И далее: "Тайны псевдонимов раскрываются самым
наглым образом, как сделал это, напр., г-н Буренин, глумясь над книгою O.K.
Нотовича... Несколько лет тому назад некоторыми органами был поднят вопрос о
литературном суде чести.
Нельзя не пожалеть от всей души, что у поднявших этот вопрос не хватило
энергии провести его в жизнь, добиться осуществления своего проекта..."38 И
вот друзья Надсона решили судить Буренина судом чести. Они подготовились
весьма серьезно. Спустя тридцать лет после смерти поэта Николай Петрович
Жерве опубликовал небольшую статью "Надсоновский уголок", в которой
рассказал об истории личных вещей поэта, попавших в музей Кадетского
корпуса, где тот обучался. Среди реликвий есть несколько фотографий лиц,
сыгравших определенную роль в жизни Надсона. В первую очередь - это Николай
Петрович Вагнер (Кот-Мурлыка),
"открывший" юное дарование и опубликовавший первое стихотворение поэта
в мистическом журнале "Свет". (Напомню, что там же публиковался известный в
свое время антисемитский роман "Темное дело", принадлежавший перу самого
редактора - пути Господни неисповедимы!). Здесь же фотографии тех, кто
поддержал поэта - П.А.
Гайдебурова, А.Н. Плещеева (по словам самого Надсона, Плещеев был его
литературным крестным отцом), критиков - Н.К. Михайловского, С.А. Венгерова,
Ореста Миллера, К. К. Арсеньева и др. Но слова из песни не выкинешь - здесь
же и портрет того, кто ускорил его смерть. Доктор Ф.Т. Штангеев,
пользовавший Надсона в Ялте, свидетельствовал, что "безвременно умерший
Надсон мог бы прожить дольше, если бы не эта клевета - настолько сильны были
нравственные страдания!" (курсив мой. - С. Д.)39. Один из современников, сын
поэта Плещеева, свидетель угасания Надсона, писал о возмутительной,
недостойной травле, начатой Бурениным против смертельно больного поэта40.
Итак, друзья написали письмо, которое подписали многие люди, предложили
подписать его и Льву Толстому. Мы знаем, что Толстой не одобрял коллективных
писем и, получив нужную информацию от лиц, ему знакомых, написал приватное
письмо автору пасквилей: 1887 г. Февраля 1-25. Москва.
Виктор Петрович!
Недели две тому назад мне сообщили подписанный несколькими десятками
имен известных литераторов протест против написанных вами статей о покойном
Надсоне и просили меня подписать его. Я отказался подписать, во-первых,
потому, что все это дело было мне совершенно неизвестно, а во-вторых, и
главное, потому, что такой протест, напечатанный в газете, представляется
мне средством отомстить, наказать, осудить вас, на что я, если бы и даже
справедливы были все обвинения против вас, я не имею права. На вопрос о том,
что признаю ли я то, что Буренин поступил дурно, я не мог ответить иначе,
как признав то, что если справедливо то, что вы говорите, то Буренин
поступил нехорошо; но из этого не следует то, чтобы я потом должен был
постараться сделать больно Буренину; Буренин для меня такой же человек, как
и Надсон, т. е. брат, которого я люблю и уважаю и которому я не только не
желаю сделать больно потому, что он сделал больно другому, но желаю сделать
хорошо, если это в моей власти... Вышло так, что третьего дня мне сообщили,
что кружок писателей, не печатая протеста, заявил желание, чтобы я выразил
свое мнение о том поступке, в котором обвиняют вас. Я счел себя не в праве
отказаться и вот пишу вам. Пожалуйста, не осудите меня за мое это письмо, а