"Олег Дудинцев. Убийство времен русского ренесанса ("Заказуха" #1) " - читать интересную книгу автора

который в последние годы исследовал лишь собственные проблемы. Иначе не
стал бы давать столь скоропалительные советы. Бедную Настю, явившуюся к
мастерам с подобным требованием, чуть было не сдали в милицию за
вымогательство, но в конце концов разобрались, вошли в положение и
отпустили. Поэтому замок купили на собственные деньги ответственных
квартиросъемщиков последнего этажа. Провисел он ровно полдня, а ночью шаги
повторились.

Будучи не в силах оторваться в минуты сна от теплой постели, Александр
Ильич поднялся на чердак лишь утром и отыскал там около труб отопления
слежавшуюся кучу тряпья. Множество стеклянных пузырьков из-под
спиртсодержащих жидкостей обрамляли ее со всех сторон, словно драгоценный
камень. Спускаясь в лифте, он обнаружил и другие следы, которые
неопровержимо доказывали, что на их чердаке поселился бомж. Поэтому,
выскочив на первом этаже из кабины с вымазанным о доказательства ботинком,
Александр Ильич застонал: "Ну, паразит, я с тобой за все рассчитаюсь", - и
поспешил на службу. Думаю, что его чувства и переживания до боли знакомы
всем, кто хоть единожды пользовался услугами отечественного лифта.
История бомжевания в России имеет давние исторические корни, так как
во все времена находились люди, которых тяготили оковы домашнего очага.
Многочисленные странники, путники, ходоки и передвижники многие лета
бесконтрольно сновали в поисках истины и хлеба насущного по широким
российским просторам.
В годы Советской власти жизнь отечественного бомжа была омрачена
действующим уголовным законодательством, с помощью которого государство
довольно успешно формировало новую общность людей, крепко привязанных к
штампу в паспорте. Отдельных же борцов за свободу передвижения очень быстро
вылавливали и помещали за колючую проволоку. Но то были бомжи идейные. Их
благородная деятельность расшатывала устои тоталитарного режима и была
сродни диссидентской.
Первый Президент Советского Союза снял с доморощенных бомжей всё
ограничения, потому как по мере приближения страны к мировому сообществу в
порыве борьбы за права человека тихо скончались законодательные путы, и наши
бездомные заняли законное место у мусорных баков, на чердаках и в подвалах.
Ну а Санкт-Петербург по этим показателям стал вровень с Парижем, где
тамошние клошары наряду с Эйфелевой башней являются одной из городских
достопримечательностей и пользуются всеобщей симпатией. Вот только бы наших
одеть поэлегантнее да откормить малость гамбургерами, а то как-то по
европейским меркам "не катят". Парижские одеваются не хуже наших пенсионеров
или бюджетников и даже спят на набережных Сены в спальных мешках. А наши, уж
совсем вызывающе выглядят и никак на фоне Стрелки не смотрятся. Однако что
уж здесь сетовать, какие есть. Недаром французы говорят: "Покажите мне ваших
бомжей, и я скажу, на какой ступени экономических реформ вы находитесь".
Мощную подпитку массовому движению бомжей дала открывшаяся возможность
приватизации жилья. Многие сограждане, нестойкие к виду денежных знаков, но
зато имеющие стойкое пристрастие к алкоголю, постепенно покидали отдельные
исполкомовские квартиры и перебирались в коммунальные, а с течением времени
и в ближайшие подвалы, где вспоминали, лежа у труб, вид с собственного
балкона. Может быть, в этом и крылась тайная суть провозглашенной
государством программы "Жилище 2000". Кто теперь об этом вспомнит.