"Владимир Дудинцев. Расставание с Камчаткой" - читать интересную книгу автора

мудрецов затеряно, его не найдешь в энциклопедии. В основе
многих машин лежит и мысль уже известного нам Эвариста Галуа.
Но этому мальчику даже не заплатили за его труд. 0н был убит
завистником на дуэли в возрасте двадцати лет. А ценность,
созданная его умом, была навечно заложена в тот гигантский
банк, из которого берут и будут долго брать средства на оплату
труда всех, кто работает на современных сложных машинах.
Так что вряд ли есть основание обижаться на то, что среди
депутатов и делегатов "прослойка" рабочих недостаточно велика,
как и "прослойка" женщин и юношей. Там, где хорошо
функционирует демократия, люди выбирают того, кто громко заявил
о себе как общественный деятель, способный вмешаться в жизнь и
без страха заступиться за каждого пострадавшего от
несправедливости, от произвола невежд. Основания для обиды нет,
но - обижаются. Хотя обижаться могли бы другие.
В ДЕТСТВЕ я учился в нескольких школах. И в каждом классе
была так называемая "камчатка" - группа переростков,
остававшихся из-за неуспеваемости на второй год. Это были
рослые, басистые, уже бреющие бороду ребята. Они всегда
занимали места на задних партах. Помню одного из них - некоего
Сташкова. Он учился хуже всех. Но пользовался на своей
"камчатке" особым авторитетом. Когда он приходил в класс,
начинал с того, что брал с ближайшей парты чернильницу, выпивал
чернила и закусывал мелом. А потом, широко разинув рот,
показывал нам всем свою фиолетовую пасть. И класс, конечно,
покатывался от хохота.
Сташков безнадежно отстал от класса. Затем совсем ушел от
нас, поступил в ФЗУ. Как тогда говорили, "влился в ряды
рабочего класса". Сташкова я больше не видел. Зато пришлось
наблюдать само явление, выросшее из запущенной в сознание моих
современников партийной догмы о превосходстве рабочего человека
над всеми остальными людьми. В те времена слово "гегемон" еще
не произносилось в народе с оттенком критической усмешки.
Оттенок был другой. Была слышна амбиция, нагоняющая робость.
Так вот, о Сташкове и о явлении, которое пришлось
наблюдать. Когда я поступил в Московский юридический институт,
к нам прислали рабочих, рекомендованных для обучения партийными
или комсомольскими организациями, разумеется, вне конкурса и
без экзаменов. Они сразу попали в режим особого
благоприятствования. Профессора с ними нянчились. Хотя новички
не блистали талантами. Нашим отличникам приходилось значительно
труднее. Когда же мы окончили последний курс, большинство было
направлено работать в глубинку. Кто-в районные суды, а кто -
и в нотариат. Конечно, не место красит человека. Но "камчатка",
как бы ее ни рекомендовали и кто бы ни рекомендовал, не может
украсить правительственное учреждение и комиссию, составляющую
законы. А именно в такие места "распределяли" наших тугодумов.
Недавно я читал в одной из газет, что на юридический факультет
Ленинградского университета принимали только тех, кого
рекомендует райком комсомола. А разве ни о чем не говорит