"Александр Дейч. Гарри из Дюссельдорфа (о Генрихе Гейне)" - читать интересную книгу автора

решетками. В классной комнате стоял обычный шум перед началом занятий.
Мальчики прыгали через скамьи и столы, взбирались на высокую учительскую
кафедру, прислоненную к стене, кричали на разные голоса, подражая домашним
животным. На них косился со стены портрет строгого, одетого в красный
военный мундир немолодого человека - герцога Максимилиана Иосифа, а за
рамой портрета торчал солидный пучок розог, призванный напоминать, что
отец - покровитель своих верноподданных может в случае надобности пустить
в ход розги.
Высокий рыжий мальчик, дергая за полы худенького ученика с нежным,
девически розовым лицом и светлокаштановыми волосами, дразнил его,
выкрикивая нечленораздельные звуки, нечто вроде: "Га-арр-ю", "га-рр-ю".
Очевидно, это должно было означать что-то очень обидное, потому что
лицо худенького мальчика залилось густой краской и слезы навернулись на
глаза.
- Не смей дразнить меня, Курт! Меня зовут Гарри, и это совсем нe похоже
на крик осла.
- Похоже, похоже! - не унимался Курт. И опя-ib выкрикнул имя Гарри
"но-ослнному", вызывая смех школьников.
Ко вдруг Курт оборвал своя выкрики: его схватил за шиворот и оттащил
от Гарри коренастый мальчик.
- Оставь Гарри в покое! Слышишь?! - строго сказал он.
Христиан Эсте (так звали защитника Гарри) погрозил кулаком Курту и
увлек Гарри за собой. Они сидели за одним столом и всегда шли из лицея
вместе.
Курт на этом не успокоился бы, но тут прозвенел ззоиок, мальчики
разбежались по местам. Ректор Шальмейер, рослый старик с умным, энергичным
лицом, одетый в фиолетовую сутану католического священника, не спеша вошел
в класс и поднялся на кафедру.
- Лети, - торжественно сказал, ректор, - сегодня классов не б\дст! Наш
добрый герцог Максимилиан Иосиф (и ректор Шальмейер перевел глаза па
портрет, висевший на стене, а также и на розги) сегодня отрекся от
престола.
Класс взволнованно загудел. Мальчики плохо попали смысл сказанного
наставником, но обрадовались, что занятий не будет. Рыжий Курт не
удержался и закричал:
- Вот если бы герцог каждый день отрекался, было бы совсем хорошо!
Ректор строго взглянул на Курта и продолжал свою речь:
- Я прошу вас, дети, тихо и спокойно разойтись но домам, как полагается
при подобном случае. Не толкайтесь на улицах и не приставайте к взрослым с
ненужными расспросами. Собирайте книги и тетради... Курт, выйди к доске и
прочитай молитву.
Курт подбежал к доске, вытянулся, как солдат, и прочитал латинскую
молитву, глотая слова и не понимая их значения. Ректор Шальмейер сделал
отпускающий жест и поплыл из класса. За ним побежали мальчики, стуча
башмаками по мошепному каменными плитами л вору лицея.
Дюссельдорфский лицей, преобразованный из иезуитской коллегии,
помешался в старинном францисканском монастрыре, вдоль стен которого
протекал большой приток Рейна - Дюссель. В обветшалом здании лицея пахло
сыростью: каменные полы кое-где поросли мхом, в классных комнатах со
сводчатыми потолками было холодно и неуютн.). Учителя францисканского