"Стальная мечта" - читать интересную книгу автора (Спинрад Норман)

Глава 14

В страшные, мрачные дни, последовавшие за взрывом чудовищного оружия, только фанатическая воля Феррика Яггера и железная дисциплина хелдонского народа удержали нацию от сползания в пропасть безнадежности и апатии. Когда смертоносное облако разнесло свой яд по земной атмосфере, многие растения начали сохнуть и погибать. Самые хилые и немощные из истинных людей стали покрываться язвами и разлагаться заживо. Почти два миллиона истинных окончили свою жизнь в страшных мучениях.!

Видя это, Феррик направил всю научную мощь новой Мировой Империи Хелдон исключительно на сохранение истинно человеческого генотипа. Через два месяца эсэсовские генетики окончательно подтвердили страшную истину, о которой многие уже инстинктивно догадывались. На всей Земле не осталось ни одного истинно человеческого существа, способного породить истинно человеческое потомство. Национальный хелдонский генофонд был безнадежно отравлен. Даже Феррик Яггер, в чьих жилах текла чистейшая кровь королей, ныне не смог бы породить никого, кроме как злобного мутанта или отвратительного монстра.

Через три дня после того, как бледный и потрясенный Ремлер принес эту ужасную весть, Феррик принял самое трудное в своей жизни решение. Сейчас он стоял перед телевизионными камерами бок о бок с Ваффингом, Ремлером, Богелем и Бестом, готовясь поведать своему скорбящему и потрясенному народу о новом курсе Партии.

По этому случаю Феррик был облачен в свою черную кожанку со сверкающими хромированными заклепками. Готовясь к тяжелому для него телевыступлению, он в течение нескольких часов полировал Стального Командира, так чтобы каждый дюйм священного оружия сверкал, будто бриллиант. Феррик стоял на скромном возвышении, за спиной у него виднелся огромный алый партийный флаг, сияющий свастикой. У ног его стояли столь же подтянутые, в безукоризненно черных формах, высшие командиры. Жизненно важно было поднять боевой дух хелдонского народа. О своем плане Феррик не говорил никому; Феррику требовалось внезапное выражение полного одобрения со стороны его паладинов. Это должно было произойти совершенно естественно, притом на глазах всего Хелдона; то, к чему Феррик собирался призвать нацию, было тяжелейшим испытанием на верность принципам Свастики.

— Хелдонцы, други мои, — начал он просто. — То, что я собираюсь сказать вам сегодня, может быть выражено в нескольких словах. Как уже было объявлено, хелдонский генофонд полностью и необратимо заражен в результате последнего гнусного злодеяния мерзостных доминаторов, отомстивших за свое тотальное истребление. Что это означает? А означает это то, что все вы, каждый из вас, и я в том числе, отныне способны произвести на свет лишь гнусных и злобных дегенератов-мутантов. Что было бы, как вы понимаете, полным попранием священных принципов Свастики.

Феррик сделал длинную паузу, как бы давая словам пропитать слушателей. Необходимо, чтобы каждый хелдонец осознал всю важность ситуации. Затем, когда весь Хелдон замер в ожидании чего-то страшного, Феррик дал своему народу надежду:

— Уже не первый день передовая научная эсэсовская мысль бьется над методиками клонирования. СС доказала возможность выращивания человеческого существа из небольшого кусочка плоти. Но мысль эсэсовских ученых пошла дальше. А что, если взять плоть носителя сверхчистого генотипа — наших суперпородистых белокурых красавцев из Светозарной Свастики?

Я вам отвечу, что будет. Вы получите новое поколение сверхчистопородных людей. Таким образом за одно поколение мы можем продвинуть человеческую эволюцию на тысячу лет и породить расу белокурых гигантов ростом в семь футов, сложенных как боги и со средним интеллектуальным уровнем, превышающим уровень сегодняшних гениев. Несмотря на страшную трагедию — осквернение национального генофонда, мы все же способны совершить этот эволюционный подвиг, вознеся истинное человечество на триумфальные высоты расовой чистоты. Ибо радиация, безнадежно изувечившая наши с вами гены, не отравила наши соматические ткани. Вы понимаете, други мои? Из клеток наших эсэсовских суперэлитарных производителей мы сможем клонированием вывести новую расу господ. Уже следующее хелдонское поколение будет состоять исключительно из клонов с генетическими показателями, сравнимыми лишь с показателями наичистопороднейших из нас.

И снова Феррик сделал паузу, глядя, как засияли, оживившись, глаза всех присутствующих техников, работающих в телестудии, и высших командиров — верных его соратников. От мысли о неминуемом вырождении хелдонцы были перенесены в райский сад светлого будущего, напоенный золотыми лучами сияния расовой славы. Теперь, когда перед народом распахнулись светлые горизонты, можно было поговорить и о жертвах, которые придетея принести во имя столь великих целей.

— Хотя ученые СС уже близки к завершению разработки методик массового клонирования, потребуется еще один героический рывок, прежде чем производство расы господ, состоящей из эсэсовских клонов, станет возможным. Поэтому я как ваш верховный главнокомандующий призываю хелдонский народ включиться в тот беспримерный трудовой подвиг, который свершают ежедневно и ежечасно самоотверженные ученые из СС, с безграничным фанатизмом и упорством борющиеся за сохранение истинно человеческой расы как вида. Наградой в этой борьбе будет сверхчистопородная раса господ, достойная править не только Землей, но и всей вселенной во веки веков.

Феррик помедлил.

— В течение следующих трех месяцев каждый хелдонец должен будет пройти через классификационные лагеря. Там мы все будем стерилизованы, что полностью исключит возможность появления на Земле новых полчищ мутантов. Мы — все люди — следовательно, можем поддаться искушению. Мы не можем идти на такой риск. Будущее у истинно человеческой расы одно: суперэлитные эсэсовские клоны. Другого выхода нам не оставили. Либо вознесение к высотам расовой славы, либо вырождение и смерть!

Спины стоящих у ног Феррика высших командиров заметно напряглись. Феррик верил, что хелдонский народ воспользуется этой возможностью, чтобы выказать свою преданность священному делу Свастики. И каждый станет причастен к окончательному триумфу истинно человеческой расы!

— В качестве демонстрации моей собственной преданности священному делу Свастики и делу выведения эсэсовской расы господ я вызываюсь первым подвергнуться стерилизации. После меня этой процедуре будут подвергнуты мои высшие командиры, затем СС, затем весь хелдонский народ. Хайль Хелдон! Хайль окончательная победа! Хайль раса господ!

Последние слова еще не успели слететь с уст Феррика, как Богель, Ремлер, Ваффинг и Бест в единодушном порыве щелкнули каблуками, выбросили вперед правые руки в партийном салюте, подобно стальным поршням, и со сверхчеловеческой силой и энергией разом прокричали: "Хайль Яггер!"   Глаза их сверкали огнем расового волеизъявления.

С невероятным рвением и энтузиазмом весь хелдонский народ устремился к небывалым высотам расового самосознания и железной самодисциплины. Даже судьба отступила в бессилии перед этой стальной расой героев.

Весь хелдонский народ прошел через классификационные лагеря. Никто не дрогнул, никто не протестовал — все слабаки и хиляки вымерли от радиации. Основная проблема заключалась в том, что добрых хелдонцев то и дело приходилось разнимать — люди дрались за места в очереди. Все это породило немало комических историй, с удовольствием передаваемых из уст в уста. Что до СС, то она работала с характерной для нее быстротой и эффективностью. Стерилизация всего населения была завершена задолго до того, как истекли намеченные Ферриком сроки.

Вскоре после этого Ремлер торжественно объявил, что получены первые жизнеспособные эсэсовские клоны. Еще через восемь месяцев были завершены окончательные исследования, после чего в строй вступила первая поточная линия по производству клонов. Еще через девять месяцев Феррик в сопровождении сияющего Ремлера прибыл на Первый Клоностроительный завод им. Феррика Яггера, чтобы лично присутствовать при выходе первых эсэсовских сверхлюдей из чанов с питательным раствором.

Завод представлял собой огромный ослепительно белый куб, украшенный лишь гигантскими черными свастиками с каждой стороны. Ремлер провел Феррика через главную проходную и повел через бесконечную череду коридоров, комнат, помещений, цехов. Все вокруг было ослепительно белым. Повсюду замерли по стойке "смирно"   эсэсовские охранники. Белоснежные стены только подчеркивали черную кожаную форму и алые плащи со свастикой высоких белокурых техников СС, буквально источавших энергию и решимость. Это были настоящие жрецы науки в храме расовой чистоты.

— Да, в энергичности здешним парням не откажешь! — воскликнул Феррик, когда Ремлер распахнул перед ним белую дверь и ввел в святая святых завода — чанный цех. Цех представлял собой огромное вытянутое в длину помещение с белыми стенами и выложенным белыми плитками полом. Каждая из плиток была украшена миниатюрной черной свастикой. Почти все пространство занимали сверкающие чистотой белые фарфоровые чаны, выстроившиеся стройными рядами. Всего их здесь было двести. У изголовья каждого чана находилась белая фарфоровая полка, на которой были установлены помпы, инструменты и разная медицинская аппаратура; в каждом чане в желтоватом питательном растворе плавал семифутовый светлокудрый гигант, с глазами, смеженными в безмятежном сне.

По столь торжественному случаю напротив переднего ряда чанов была установлена телевизионная камера. Перед двадцатью эллипсовидными фарфоровыми искусственными матками застыли в неподвижности двадцать высоких светлокудрых эсэсовских ученых в черных кожанках, с алыми, со свастикой, плащами и в высоких черных сапогах. Лица их и позы выдавали напряженное ожидание.

Когда Феррик вошел в чанный цех, эти сливки истинно человеческой породы разом щелкнули каблуками, выбросили руку в партийном салюте и хором прокричали: "Хайль Яггер!"   Энергичности их крика можно было только позавидовать. Четким выверенным движением Феррик выбросил руку в ответном салюте, а затем приблизился к микрофону, установленному перед чанами.

— Хелдонцы! — проговорил он, глядя на двадцать героев СС, в чьих льдисто-голубых глазах горело торжество. — Сегодня наконец мы станем свидетелями выхода первых представителей новой расы господ, полностью выращенных в чанах с питательным раствором по методикам, разработанным учеными СС для массового производства. Эти великолепные экземпляры сверхлюдей, выращенных из кусочков плоти самых что ни на есть генетических сливок СС, появятся перед нами готовыми к самостоятельной жизни. Им, своим сложением равным богам, им, чей ум остер как бритва, потребуется всего шесть месяцев интенсивного обучения и внедрения в их умы основных доктрин, чтобы занять подобающее место в рядах СС и среди граждан Хелдона.

При этих словах глаза ученых засверкали. И прежде чем продолжить, Феррик счел нужным поблагодарить улыбкой этих беззаветных тружеников науки за их фанатическую самоотверженность.

— В течение ближайших шести месяцев в строй будет введено еще шесть клоностроительных заводов. А к концу следующего года таких заводов по стране будет уже двадцать четыре. Их валовый продукт планируется довести до миллионной отметки. В течение последующих пяти лет мы рассчитываем увеличить валовый продукт клоностроительных заводов до десяти миллионов за счет введения в строй новых очередей. Подобной производительности должно быть достаточно, чтобы тотально заселить расой господ все пригодные для обитания земли в течение ближайших двадцати лет. Сегодня же мы присутствуем при выхождении из искусственной матки первых генетических сверхлюдей, появления которых нам пришлось бы ждать целое тысячелетие, полагайся мы на устаревшие сексуальные методики воспроизводства. Новая раса господ не остановится на достигнутом, а продолжит восхождение на все более головокружительные высоты генетической чистоты, ибо отныне истинно человеческое воспроизводство будет осуществляться строго в соответствии с высочайшими принципами евгенических программ, в жестко контролируемой обстановке, исключающей любые случайности. Ученые СС! Я салютую вам за ваши величайшие достижения в евгенических исследованиях! Командующий Ремлер! Я салютую тебе за дух безграничного фанатизма и готовности к самопожертвованию, который ты привнес в СС! Ты превратил эту организацию в настоящую кузницу кадров! Народ Хелдона! Я салютую тебе за беззаветную преданность делу Свастики и мне лично!. Хайль Хелдон! Хайль Свастика! Хайль раса господ!

— Хайль Яггер! — дружно проревели эсэсовские труженики науки, оглушительно щелкая каблуками своих черных, начищенных до зеркального блеска сапог и выбрасывая правую руку в партийном салюте.

Почтив верховного главнокомандующего, эти галантные белокурые герои занялись своей непосредственной работой, склонясь над фарфоровыми чанами, где нежились их могучие питомцы. Питательный раствор был слит из искусственных маток и направлен в специально предназначенные для этого отверстия в полу. Лежавших в обезвоженных фарфоровых чанах белокурых героев начали пробуждать к жизни осторожными ударами электрического тока.

Уже несколько минут спустя двадцать голубоглазых белокурых гигантов стояли перед покинутыми чанами. Их лица светились сверхчеловеческим интеллектом и девственной невинностью.

Сердце Феррика замерло от восторга при виде столь превосходных экземпляров сверхчеловеческого генотипа. Все они были, как на подбор, статными, рослыми, бесподобно сложенными, с безупречно правильными чертами лица. А жажду познания, горящую в их глазах, при всем желании ни с чем нельзя было спутать. В остальных чанах дожидались своего часа еще сто восемьдесят таких же красавцев. Тысячи их зрели в соседних цехах только на одном этом заводе. А через год их будут миллионы. А потом десятки миллионов. Он, Феррик, еще успеет за свою жизнь увидеть, как последний дюйм пригодной для обитания земли на этой планете отойдет в благодарные руки хелдонской расы господ — великолепных, почти богоравных эсэсовских клонов. А затем…

Идея, зародившаяся в мозгу Феррика, поражала своим величием.

В это время каждый из высоких белокурых эсэсовских ученых в черной кожанке встал рядом с обнаженным гигантом, чтобы сравнить генотипы, после чего эти сияющие от радости труженики науки молча вскинули руку в партийном салюте. И тут, к величайшему восторгу Феррика, добрая половина только что пробужденных к жизни эсэсовских клонов сама, без подсказки повторила этот жест с трогательным детским энтузиазмом. Возможно, преданность делу Свастики закреплена в этих белокурых гигантах на уровне генов.

— Сегодня мир наконец-то окончательно стал нашим, о мой Командир! радостно воскликнул Ремлер, закрыв глаза в патриотическом экстазе.

— Конечно, Ремлер, — сказал ему Феррик. — И это только начало. А завтра мы завоюем звезды!

Никогда еще за всю историю этого дряхлого мира в одном месте не собиралось столь огромного количества народа. Огромный космический корабль — заостренный цилиндр стремительных очертаний, из ослепительного серебристого металла, высотой в двести футов, покоился на своих стабилизаторах посреди широкой равнины северо-восточного Хелдона. Небольшая платформа была установлена на безопасном расстоянии от могучего выхлопа ракеты. На платформе стоял Феррик, а вокруг него кольцом сплотились высокие светлокудрые эсэсовские клоны в сверкающих черных кожанках, столь же совершенных, как они сами.

Еще двести тысяч абсолютно идентичных между собой светловолосых эсэсовских гигантов-клонов в черных формах с алыми плащами Свастики окружали стартовую площадку безукоризненно ровными концентрическими кольцами, готовые начать церемониальный круговой марш. Вокруг трибуны и стартовой площадки стояли миллионы других клонов в черных кожанках — это море почти совершенных сверхлюдей сплошной черной массой покрывало равнину, уходя за горизонт. А где-то там, вдалеке, за горизонтом, стояли неисчислимые сотни тысяч хелдонцев старого поколения, собравшихся издалека полюбоваться на старт.

Стоя перед лесом микрофонов на платформе, Феррик был преисполнен такого возбуждения, что оно прямо-таки не вмещалось в рамки его существа. Каждый атом его тела напрягся в экстатическом предвкушении, когда он начал говорить:

— Сегодня, завоевав Землю и населив ее господствующей расой сверхлюдей, чье совершенство бесконечно далеко превосходит грубые формы, вырабатываемые в процессе естественной эволюции, Хелдон, о братья мои, ныне делает свой первый шаг к звездам!

При этом все бескрайнее человеческое море заревело от восторга. Рев этот, казалось, готов был расколоть небеса, наполняя мир и заставляя землю содрогаться от восторга на своей оси. Затем началось величайшее за всю историю массовое скандирование: "Хайль Яггер!"   Миллионы миллионов рук раз за разом взлетали над равниной в партийном салюте. Слезы радости застилали Феррику глаза. Душа его изнывала от счастья. Целых две минуты позволил Феррик собравшимся изливать накопившийся восторг — великий хелдонский народ более чем заслужил это право. Наконец Феррик поднял руку, призывая мир к молчанию.

— А Внутри этого космического корабля, последнего достижения хелдонского научно-технического гения, сейчас находится триста отборнейших эсэсовских клонов, пребывающих в замороженном состоянии. В этом состоянии они будут находиться долгие годы, которые потребуются кораблю, чтобы пересечь безбрежные космические просторы, отделяющие нашу Солнечную систему от Тау Кита. Как только корабль достигнет цели, будет произведена автоматическая посадка. После чего автоматика пробудит колонистов, с тем чтобы они могли разойтись по всей планете, разбрасывая повсюду доброе хелдонское семя. В течение ближайших трех лет мы будем запускать по тридцать таких кораблей в год, ежегодно расширяя зону распространения истинно человеческого генотипа на пятьдесят планет. И это будет длиться не год, не десятилетия, не век. Нет, так будет всегда! Вселенная бесконечна. И столь же бесконечно будет распространяться от звезды к звезде хелдонская раса господ, разнося от планеты к планете, от звезды к звезде, от галактики к галактике истинно человеческий генотип.

На этот раз демонстрация фанатического экстаза превзошла по своей силе и продолжительности ту, что предшествовала речи Феррика. Феррику понадобилось целых пять минут, чтобы остановить это бесконечное скандирование: "Хайль Яггер!!!",  угрожающее своей невероятной мощью и оглушительностью свалить ракету со стартовой площадки.

— Но, хелдонцы, братья мои! Есть еще одна хорошая новость, которую я приберег, — продолжал Феррик, чувствуя, что не в состоянии удержаться от широкой счастливой улыбки. — Знайте, в искусственных матках десятков клоностроительных заводов сейчас зреют богатыри нового поколения, выращиваемые из моих собственных клеток! Этот космический корабль, который вы видите перед собой, и каждый последующий, уходящий в космос, в течение последующих десяти миллионов лет комплектуется и будут комплектоваться командами клонов, выращенных из моей собственной плоти, являющихся моими точными копиями. Ибо Судьбой и моей родословной генам моим предназначено быть генами вождей. Таким образом, наши колонисты не спасуют при встрече с враждебными инопланетянами, населяющими иные миры. Ибо колонисты эти будут штурмовыми отрядами, во главе которых навстречу новым победам пойдут мои точные двойники! Хайль Хелдон! Хайль Свастика! Хайль раса господ! Хайль завоевание Вселенной!

Грохот ответного канонадного "Хайль Яггер!!!"   заставил задрожать землю. И тотчас же двести тысяч эсэсовских клонов, концентрическими кольцами стоящих в почетном карауле возле стартовой площадки, начали торжественный церемониальный круговой марш вокруг космического корабля, проходя между ним и платформой, на которой возвышался Феррик, высоко вскидывая ноги, обутые в высокие черные сталью подкованные сапоги, и с силой впечатывая их в бетон. Ать-два, ать-два, ать-два! Темп все убыстрялся и убыстрялся, пока наконец стартовая площадка не оказалась окруженной стремительно вращающимся черным волчком. Все вокруг заполнилось нарастающим ревом, с такой силой и скоростью били в бетон сапогами двести тысяч героических клонов.

Затем все эти двести тысяч белокурых бестий разом, как один человек, выбросили вверх правую руку в столь массовом партийном салюте, какого не было еще от сотворения мира. А в это время миллионы глоток истово выстреливали в небеса "Хайлъ Яггер!!!"   — клич истинного сверхчеловечества.

Все быстрее и быстрее вращалось кольцо, все энергичнее били в бетон подкованные сталью каблуки. Уже не грохот это был, а нарастающий гул, как при землетрясении, заставлявший содрогаться небесную твердь и тяжелыми толчками гнавший кровь в череп Феррика.

Феррик не слышал — он, скорее, ощущал этот звук. Ощущал, как слава струится, насыщая каждую клеточку его тела неизъяснимым восхитительным животворным огнем; его пульс грохотал по трубам вен, подобно расовому грому, быстрее и быстрее. Казалось, еще миг — и экстаз разорвет его, разнеся на миллионы частей.

И в этот момент, когда Феррик уже не в состоянии был переносить такое сверхчеловеческое наслаждение, палец его нажал на кнопку.

С разрывающим барабанные перепонки громом вытянутый цилиндр ракеты начал подниматься над землей на огненном столбе. И каждая глотка на планете исторгла вопль, слившийся с бессловесным экстатическим криком Феррика в тот момент, когда заостренный серебристый цилиндр ракеты — росток Свастики, орган расового волеизъявления Хелдона — отделился от тела планеты и на огненном столбе устремился в небесную синь оплодотворять звезды!

Послесловие

Излишним будет напоминать о том, что популярность последнего научно-фантастического романа Адольфа Гитлера "Вождь под Свастикой"   за пять лет, истекшие после его смерти, неуклонно растет. В 1954 году роман был удостоен премии Хьюго, присуждаемой узким кругом истинных энтузиастов, трудящихся на ниве научно-фантастического жанра. Известие об этом наверняка доставило бы Гитлеру огромную радость, поскольку в течение всей своей жизни в Соединенных Штатах Адольф Гитлер постоянно вращался среди НФ-фанов и по праву считал себя одним из них. Уже будучи профессиональным писателем, он тем не менее находил время редактировать и издавать свой собственный любительский НФ-журнал.

О неуклонно растущей популярности этой книги свидетельствует и все более широкое использование свастических мотивов и цветов различными социальными группами и общественными организациями, такими как Христианский Антикоммунистический Легион, Американские Рыцари Бусидо, а также всевозможными бандами "вольных мотоциклистов".  Очевидно, этот научно-фантастический роман затрагивает чувствительные струны современного нон-коммунистического менталитета, таким образом выходя далеко за пределы научно-фантастического жанра.

Если рассматривать роман с чисто литературной точки зрения, этот феномен кажется совершенно необъяснимым. "Вождь под Свастикой"   был написан всего за шесть недель по заказу издателя, выпускающего развлекательное чтиво. Гитлер писал роман в лихорадочной спешке, будто предчувствуя свою скорую кончину. Умер он в 1953 году. Если верить слухам, которые появлялись на страницах клубной периодики тех лет, в последние годы психическое здоровье Гитлера оставляло желать лучшего. С писателем то и дело случались истерические припадки, его одолевали приступы неконтролируемой ярости, часто выражавшиеся в исступленных, длящихся часами, почти бессвязных речах-монологах. Хотя, согласно медицинским свидетельствам, непосредственной причиной смерти Гитлера послужило кровоизлияние в мозг, его тяжелое состояние, закончившееся столь плачевно, было вызвано застарелым сифилисом. Неизлечимое заболевание писателя достигло своей последней фазы.

Таким образом, произведение, ставшее для многих наших современников своего рода литературным тотемом, родилось в сверхсжатые сроки под пером второстепенного писателя, работающего исключительно на заказ. Произведение, единодушно признанное романом года, было создано человеком, который никогда не проявлял никаких сколь-нибудь значительных литературных талантов и к тому же писал эту книгу, страдая от развивающегося паралича.

Хотя язык гитлеровской прозы достаточно неплох для человека, овладевшего английским уже в зрелые годы, он, конечно, не идет ни в какое сравнение с языком, скажем, Джозефа Конрада, для которого также не являлся родным и был освоен примерно в том же возрасте. Характерные для немецкого языка длинноты и специфическое построение предложения, а также всевозможные явные и скрытые германизмы — все это мы в изобилии находим в тексте "Вождя под Свастикой". 

Хотя некоторые пассажи в романе дышат силой, приковывая к себе внимание читателя, это может быть отнесено, скорее, на счет гитлеровской психопатологии, нежели литературного мастерства. В чем Гитлеру нет равных, так это в визуальной концептуализации абсолютно ирреальных и принципиально невозможных сцен. Стоит отметить в связи с этим апокалипсический накал в изображении битв и сюрреалистическое барокко военных парадов, которые заполняют эту книгу. Однако это потрясающее умение визуально подать любую, самую фантастическую сцену легко может быть объяснено, если вспомнить, что Гитлер, прежде чем окончательно посвятить себя литературе, долгое время работал иллюстратором в научно-фантастических журналах.

Сила фантазии, породившая мир этого романа, тоже является темой для отдельного обсуждения. Даже самого поверхностного знакомства с психологией достаточно, чтобы понять: "Вождь под Свастикой"   предельно насыщен фаллическим символизмом и аллюзиями самого откровенного толка. Достаточно привести в качестве примера описание магического оружия Феррика Яггера, так называемой "Громовой Палицы": 

"Выше ручки шла рукоять — сверкающий стебель из неизвестного металлического сплава, длиной в четыре фута и толщиной с предплечье взрослого и сильного мужчины… Увенчивалась рукоять металлическим набалдашником в виде сжатого кулака. Воистину это был кулак героя — таковы были его размеры". 

Что это, как не описание фантастического пениса? Все, что связано с Громовой Палицей (она же — Стальной Командир), указывает на фаллическое отождествление героя романа Феррика Яггера и его мистического оружия. Эта палица не только представляет собой исполинский пенис, но также является источником и символом силы и власти Феррика Яггера. Только Яггер — герой романа — способен орудовать Громовой Палицей. Это фаллос предельной величины, потенции и значимости. Одновременно — державный скипетр. Особенно откровенен этот символизм в сцене, где Феррик Яггер заставляет Стяга Штепке целовать набалдашник Громовой Палицы в знак признания превосходства Феррика как самца.

Но фаллический символизм отнюдь не ограничивается образом Громовой Палицы. Выброшенные в партийном салюте руки, этот навязчивый мотив, преследующий читателя на протяжении всего романа, есть не что иное в основе своей, как фаллический жест. Далее. Один из бесконечных оргиастических военных парадов Феррик принимает, стоя на конце высоченной цилиндрической башни, которая также представляет собой не что иное, как все тот же неизменный фаллос. Огненный столб, поднимающийся над горящим городом Борой, являет собой исполинский фаллический тотем, вокруг которого маршируют в торжественном параде победоносные войска Феррика Яггера. И наконец финальная сцена романа. Космическая ракета, в буквальном смысле слова наполненная ферриковским потомством-семенем, заостренный серебристый цилиндр… "росток Свастики, орган расового волеизъявления Хелдона",  поднимается на огненном столбе, отделяясь "от тела планеты",  чтобы устремиться "оплодотворять звезды".  В этой сцене Феррик подан как космогонический персонаж, отождествленный с планетой, и устремление его плодоносящего фаллоса в космос подано как оргазмическая кульминация барочного военного спектакля, самим Ферриком воспринимаемого как аналог полового совокупления. Не приходится сомневаться, что значительная часть романа не несет в себе иной смысловой нагрузки, кроме фаллического символизма. В каком-то смысле весь "Вождь под Свастикой"   представляет собой грандиозную сублимацию, выплеснутую на страницы, это — фаллическая оргия от начала и до конца, где сексуальность символизируется сверхмасштабными фетишистскими военными парадами и оргиастическими всплесками гипертрофированного насилия. Поскольку в нашем обществе демонстрация военной мощи ассоциируется с фаллической сексуальностью, символизируемой насилием, эта книга является ключом к пониманию одной из самых опасных сексуальных патологий нашей цивилизации.

Остается открытым вопрос, осознавал ли Гитлер, что творит, когда создавал свой роман. Литературоведы, считающие, что Гитлер сознательно использовал фаллический образный ряд, аргументируют свое мнение тем, что данный роман представляет собой непрерывный акт самопознания Гитлером самого себя. Кроме того, на страницах "Вождя под Свастикой"   Гитлер демонстрирует отчетливое понимание того, как может использоваться визуальная символика для манипулирования массами. Сцены романа, изображающие толпы, возбуждаемые факельными шествиями, вполне достоверны. По всей видимости, в реальной жизни в подобных ситуациях реальная толпа поведет себя сходным образом. Кроме того, использование различными социальными группами свастических символов и цветовой гаммы, предложенной Гитлером, доказывает, что писатель и в самом деле умел создавать визуальные образы, обладающие мощным воздействием на зрителя. Поэтому, на наш взгляд, не стоит пренебрегать гипотезой, что Гитлер умышленно перегрузил "Вождя под Свастикой"   фаллической символикой, чтобы удерживать внимание даже самых неискушенных читателей. Пристальный анализ всего потока коммерческих научно-фантастических боевиков и фэнтези, кажется, подтверждает вышесказанное. Герой с магическим мечом — почти универсальный персонаж, непременный атрибут романов жанра "меч и колдовство".  Все эти романы написаны по одной простой схеме: сверхмужественная личность, сверхмужчина, снабженный необычайно могучим оружием, с которым у героя имеется несомненное фаллическое отождествление, преодолевает невероятные препятствия, приходя к неизбежному триумфу. Гитлер отдал этому жанру десятилетия — и как редактор печатного органа, и как иллюстратор. Более того. Два или три его наиболее ранних романа также близки к жанру "меч и колдовство". 

"Вождь под Свастикой"   тоже не является в этом смысле исключением. По своей структуре это типичный среднего пошиба роман вышеупомянутого жанра. Герой получает фаллическое оружие как символ законного превосходства над остальными, а затем триумфально шествует к конечной победе, проходя сквозь череду ужасающих кровавых битв. Отвлечемся на время от политических аллегорий и специфических патологий самого автора, нашедших отражение в образном строе романа. Тогда мы увидим, что "Вождя под Свастикой"   отличает от прочих подобных произведений лишь исключительная насыщенность фаллической символикой. Сам собой напрашивается следующий вывод: Гитлеру удалось вскрыть причины, обеспечивающие произведениям в жанре "меч и колдовство"   неизменный успех у читательской аудитории. После чего Гитлер сконструировал абсолютно типичный роман, а затем, для придания "Вождю под Свастикой"   уникальности, он до предела заполнил его шокирующе откровенной фаллической символикой. Можно сказать, что "Вождь под Свастикой"   является цинической эксплуатацией сексуальной патологии, разъедающей наше общество и обуславливающей привлекательность "меча и колдовства"   как жанра. От остальных произведений того же жанра "Вождя под Свастикой"   отличает только неукротимая мощь используемых выразительных средств.

Впрочем, последующие более внимательные исследования текста романа Адольфа Гитлера, да и вообще жанра в целом могут полностью опровергнуть предложенную мною теорию.

С другой стороны, "Вождь под Свастикой"   во множестве дает примеры психических аберраций автора. И дело даже не в фаллическом символизме. Вряд ли Гитлер сознательно наполнял свой роман свидетельствами откровенного фетишизма, надеясь этим привлечь читателей. Внимание читателя упорно, даже навязчиво обращается на военную форму, особенно на черные кожанки СС. Постоянное упоминание "сверкающих черных кожанок",  "сияющей хромированной стали",  "высоких, подкованных сталью сапог"   и прочих предметов одежды в сочетании с откровенно фаллическими жестами, как, например, партийный салют, щелканье каблуками, печатающий шаг и т. п., - все это является ясным указанием на бессознательный фетишизм самого Гитлера, причем фетишизм в очень тяжелой форме. Вряд ли подобные описания могут привлечь читателя. Если только не исходить из расчета, что читатель страдает сходным недугом.

Однако сам Гитлер, похоже, считал, что, изображая организованные массы людей в фетишистских формах, шагающих стройными рядами, производящих фаллические жесты и размахивающих фаллическими символами, он делает свой роман неотразимо привлекательным. Несомненно, здесь сказывался фаллический фетишизм самого автора, поскольку смешно даже предположить, что целая нация с готовностью ляжет под ноги вождя, стоит тому публично продемонстрировать символическое изображение своего фаллоса. Вряд ли в реальной жизни кому-либо удастся увлечь широкие народные массы актами публичного фетишизма, оргиями шокирующе-откровенного фаллического символизма, массовыми факельными шествиями и выспренними речами. Это становится реальностью только на страницах "Вождя под Свастикой",  где все вышеперечисленное приводит к тому, что целую нацию охватывает массовый психоз. Очевидно, Гитлер считал достаточно жизненным и убедительным и наличие так называемой "расовой воли".  Страницы его романа пестрят упоминаниями о "расовом волеизъявлении",  "расовом голосе"   и т. п. Это только подтверждает тот факт, что болезнь, мучившая его в последние годы, неуклонно прогрессировала, приводя к необратимым изменениям личности.

Помимо фетишизма, следует упомянуть и внутренние противоречия. Количество их в романе намного превосходит средний уровень несообразностей, свойственных литературе такого пошиба и жанра ("м  еч и колдовство")  . На мой взгляд, это служит ясным указанием на стремительный отрыв от действительности и погружение в мир собственных болезненных фантазий. Возможно, этому способствовала изнурительная работа над литературным произведением, которое создавалось в предельно сжатые сроки. Не стоит забывать, что начинается роман как самый обыкновенный фантастический боевик. Ничто не предвещает столь бурного и стремительного перерастания заурядного образца заурядного жанра в пышную, поражающую воображение фантасмагорию. Мы имеем дело с трансформацией жанра героической фэнтези в нечто принципиально иное.

В начале романа мы оказываемся в мире, где высшие технические достижения представлены паровыми локомотивами и неуклюжими летательными аппаратами. А дальше, в смехотворно короткий промежуток времени, как по волшебству, появляются телевидение, автоматы, современные танки, реактивные истребители, клоны и, наконец, звездолет. Гитлер и не пытается как-то обосновать столь неправдоподобно стремительное техническое развитие. Все происходит как бы само собой. Подобные несообразности вообще свойственны низкопробной "научной"   фантастике. Но у Гитлера это уже выходит за все мыслимые рамки. Сам Гитлер, похоже, считает, что само по себе существование Героя, такого как Феррик Яггер, способно обусловить подобный головокружительный научно-технический скачок. Если вспомнить о тесном отождествлении автора со своим героем (мы уже упоминали, что это вообще свойственно литературе фэнтези), можно с уверенностью констатировать у Гитлера симптомы нарциссизма, причем в самой тяжелой форме.

Еще более патологическим является навязчивый интерес Гитлера к фекалиям и секретам. "Немытые смердящие монстры",  "помойные ямы",  "клоаки",  "перемазанные калом уроды"   и т. п. встречаются чуть ли не на каждой странице. Снова и снова с шокирующей откровенностью Гитлер демонстрирует нам свой смертельный ужас перед процессами мочеиспускания, дефекации и выделения секрета. Снова и снова возвращается он к описанию чудовищных зверосолдат, неустанно повествуя об их слюнявости, об их вымазанности калом, об их мочеиспускании. Монстры в изображении Гитлера обязательно покрыты слизью, очень напоминающей носовую. Все силы Зла неминуемо перепачканы в секрете, вымазаны грязью, от них непременно смердит, и они неустанно испражняются, в то время как силы Добра сопровождаются эпитетами "безупречный",  "сверкающий",  "опрятный",  "безукоризненный".  Их технические приспособления всегда свежеотлакированы или начищены до блеска. Даже человеку, очень поверхностно знакомому с психологией, ясно, что мы имеем здесь дело с анальными перверсиями.

При описании сил Зла неизменно упоминаются едкие ядовитые выделения, которые вперемешку с грязью покрывают их тела; омерзительные запахи, экскременты; в то время как силы Добра всегда "безупречны";  они "сияют начищенным хромом",  движения их "четки",  "отточенны".  Их технические средства, да впрочем и сами положительные персонажи, сверкают свежестью, новизной и чистотой. Анальная подоплека подобной дихотомии должна быть очевидна даже самому неискушенному в психологии читателю.

Размах насилия, показанный в этой книге, далеко превосходит все возможные нормы, являясь, на наш взгляд, совершеннейшей патологией. Гитлер, с его умением оперировать визуальным рядом, описывает самые ужасающие бойни так, что создается впечатление: он не только находит их привлекательными для себя, но и приглашает читателя разделить с ним его восторг. Смело можно утверждать, что смакование невероятных по своим масштабам сцен насилия в "Вожде под Свастикой"   придает книге мрачную притягательность. Гитлер предлагает читателю пикантное блюдо, какого, быть может, не в состоянии предложить никакой иной мастер пера: извращенные сексуальные желания, жестокость и насилие, отвратительные фантасмагории, поданные таким образом, что могут восприниматься как пример для подражания, как образчик благородства и источник вдохновения.

Более того — и это проливает некоторый свет на личность самого Гитлера, — писатель явно находил, что все эти ужасы и мерзости, описанные с поистине раблезианским размахом, имеют право, — да что там имеют право! должны быть изданы и донесены до читателя как можно быстрее. Даже маркиз де Сад не заходил далеко: все "ужасы"   маркиза, как правило, ограничиваются возней в будуаре. В сравнении с автором "Вождя под Свастикой",  попытки маркиза кажутся просто смехотворными. Гитлер приравнивает разрушения целых городов, тотальное истребление всего живого, омерзительные кровавые бойни и геноцид к высшей добродетели, характеризуя эти инфернальные деяния как "высшие степени самопожертвования".  При этом Гитлер пишет так, будто он ни на миг не сомневается, что любой читатель готов разделить его точку зрения. Вряд ли кто-нибудь решится оспаривать, что своей популярностью "Вождь под Свастикой"   обязан не профессиональному мастерству автора, а ничем не сдерживаемому разгулу патологических фантазий, которые волей случая нашли дорогу к читателю.

Нелишне будет отметить тот удивительный факт, что на всем протяжении романа не появляется ни одного женского персонажа. (Эпизодическое появление абстрактной и бесполой Дамы — Истинной Граты не может рассматриваться всерьез.) Впрочем, это относится и ко всей типичной литературе фэнтези. Женщины появляются только в качестве объекта романтических устремлений главного героя или в качестве приза. Однако автор "Вождя под Свастикой"   пошел еще дальше: роман отрицает вообще какую-либо необходимость женщин. В конце романа весь процесс воспроизводства сводится исключительно к клонированию. Мир, описываемый Адольфом Гитлером, — это мир, где живут и действуют одни самцы.

Поневоле возникает желание связать исключение женщин из созданного Гитлером мира с фаллическим фетишизмом писателя. Кроме того, "чисто мужской"   мир романа свидетельствует о подавленных гомосексуальных наклонностях. Можно напомнить читателям, что, несмотря на то, что Гитлер никогда не был женат, он пользовался устойчивой репутацией донжуана. С другой стороны, при психологическом исследовании поведения самых завзятых донжуанов часто обнаруживаются те самые подавленные гомосексуальные стремления. Впрочем, мы не хотели бы делать столь категорических выводов в отношении человека, уже умершего, на основании косвенных данных. Достаточно будет сказать, что гитлеровская тяга к женщинам и его ненасытность носили явно болезненный характер.

Можно со всей ответственностью заявить, что в отличие от прочих безликих романов-фэнтези, цинично эксплуатирующих природную тягу людей к фаллической символике, "Вождь под Свастикой"   представляет собой произведение, отмеченное печатью гениальности, сколь бы извращенным не было мышление его создателя. Потрясающая мощь гитлеровского слога не имеет ничего общего с литературным мастерством; все говорит за то, что писатель не сознавал что делает, самозабвенно выплескивая на бумагу все свои комплексы и патологии, полностью отдавшись этому акту тотального эксгибиционизма. Хорошо известно, что творения психопатов нередко превосходят по своей притягательности, по яркости, по выразительности творения психически здоровых людей. Роман Гитлера лишний раз подтверждает это эмпирическое правило. Он оставляет такое же впечатление, как и картины безумных художников. "Вождь под Свастикой"   будоражит, лишает спокойствия. Перевернув последнюю страницу, мы остаемся с ощущением, будто бы прикоснулись к неизъяснимому — тому, для чего нет слов в человеческом языке.

Те, кто мало знаком с фантастикой, наверняка будут неприятно удивлены, если я скажу им, что скрытая психопатия у авторов, плодотворно возделывающих ниву НФ, — дело вполне обычное. Особенно большие возможности для самовыражения людей с больной психикой представляет фэнтези. Повсюду в фантастике мы во множестве обнаруживаем произведения, где фаллическим героям-суперменам противостоят чудовищные монстры, чей внешний облик однозначно соотносится с фекалиями либо с символами вагинальной кастрации (можно вспомнить инфернальных троллей из "Вождя под Свастикой",  сплошь усеянных чмокающими ртами с острыми как бритва кинжаловидными зубами и с дразнящими красными языками-клиторами). Взаимоотношения положительных героев друг с другом, а также с противостоящим им хтоническим миром есть не что иное, как творческая сублимация авторами вытесненных гомоэротических или даже педерастических желаний. Настоящие мастера НФ — их, увы, единицы сознательно используют вышеперечисленные символы, выстраивая их в образные ряды. Прекрасно осознавая патологичность своего мышления, они превращают собственные комплексы, мании и фобии в мощные орудия творчества, с помощью которых создаются истинные шедевры, определяющие лицо всего жанра НФ. Подавляющая же масса авторов, работающих на поточном производстве чтива, попросту насыщает книги содержимым собственного подсознания.

"Вождя под Свастикой"   отличает от общей массы психопатической литературы, издаваемой специализирующимися на НФ издательствами, лишь поистине эпический размах, потрясающая образность и непривычное мировоззрение. Но при ознакомлении с необычной биографией самого Адольфа Гитлера многое становится понятным.

Адольф Гитлер родился в Австрии, откуда эмигрировал в Германию. Был участником Великой Войны, воюя в рядах немецкой армии. После войны был демобилизован. В период между окончанием Великой Войны и своим отгьездом в Америку Гитлер состоял в членах небольшой радикальной партии, известной под названием "национал-социалистов".  Об этой крошечной, не афишировавшей себя группе людей почти ничего не известно. Партия прекратила свое существование где-то около 1923 года, за целых семь лет до коммунистического путча в Германии. Однако есть достоверные свидетельства того, что национал-социалисты, или нацисты, как они сами себя называли, были убежденными антикоммунистами, еще в те годы предвидя превращение Союза Нерушимого в огромную и страшную империю.

Все свою жизнь Гитлер постоянно мысленно возвращался к годам, прожитым в Германии, и к нацистской партии. С другими он заговаривал об этом лишь будучи в изрядном подпитии. Но даже тогда он говорил об этом неохотно и с нескрываемой горечью. К национал-социалистам он относился крайне отрицательно. Из его скупых намеков явствовало, что нацисты были патетическими горлопанами, рвущими глотки по пищым. Однако Гитлер был ярым антикоммунистом. Его политические убеждения не раз приводили к скандалам и даже к дракам, дававшим обильную пищу для сплетен и досужих домыслов в узких кругах НФ-энтузиастов. Заметим, что это происходило еще до 1948 года, когда захват Британии со всей ясностью показал хищную империалистическую сущность Союза Нерушимого и его все возраставшие аппетиты.

Хотя образность, жестокость, фетишизм и символизм "Вождя под Свастикой"   и указывают совершенно однозначно на психические отклонения Гитлера, все более замыкающегося в мире безумных грез, в романе тем не менее присутствуют и элементы политической аллегории. Совершенно очевидно, что Гитлер внес их туда сознательно — писатель не мыслил себя вне мировой политики. Особенно глубокий след в его душе оставила страшная участь его родной Европы.

Империя Зинд в романе во многом напоминает сегодняшний Союз Нерушимый Республик Советских. Зинд представляет собой логическое завершение коммунизма с его человеконенавистнической идеологией — чудовищное царство лишенных разума рабов, над которыми безраздельно властвуют жестокие и бездушные олигархи. Подобно тому как зиндские доминаторы стремятся к миру, где все разумные существа, кроме них самих, были бы низведены до уровня рабов-животных, — точно так же и нынешние лидеры СНРС грезят о мире, в котором полностью лишенные какого бы то ни было индивидуализма люди-винтики единственную цель своего существования будут видеть в слепом служении Коммунистической Партии СНРС. В романе вся мощь Зинда зиждится исключительно на неисчерпаемых людских ресурсах, которые бесчеловечные доминаторы используют исключительно в качестве пушечного мяса. Но разве это столь уж сильно отличается от СНРС с его огромным населением, живущим в нечеловеческих условиях, которому отказано даже в самых элементарных правах?

Если принять Зинд за СНРС, то Хелдон представляется независимой и героической Германией, в одиночку противостоящей коммунистическому монстру, — той Германией, которой никогда не существовало в действительности, идеализированной страной героев, какой хотел ее видеть Гитлер. Но не исключено, что Хелдон символизирует антикоммунистическое движение в целом.

Впрочем, это лишь самая общая схема. Политический аллегоризм романа далеко не столь однозначен. С таким же успехом в доминаторах можно видеть мировое коммунистическое движение вообще, тем более что в "Вожде под Свастикой"   выведена еще и некая "универсалистская партия",  легко соотносимая с любой отдельно взятой компартией. С реальными компартиями универсалистов роднит и циничная игра на низменных инстинктах люмпенизированной части населения, на которую универсалисты опираются.

Еще одной загадкой этого мрачного, гениального романа является исключительное внимание Гитлера к генетике и расовым вопросам. До настоящего момента этому не найдено объяснение — разгадку тайны Гитлер унес с собой в могилу. Совершенно невозможно провести какую-либо параллель между дегенеративными выродками-мутантами, заполонившими весь мир "Вождя под Свастикой",  и чем-либо из нашей с вами действительности. Мир романа — это результат древней атомной войны. Может быть, населяя его генетическими уродами нашего мира, Гитлер просто пытался предупредить человечество? Но, с другой стороны, доминаторы скорее всего отражают параноидальные страхи самого писателя. Очень вероятно, что под видом доминаторов выведена какая-то социальная группа, партия или движение, особенно ненавидимая Гитлером.

Есть косвенные свидетельства, позволяющие утвержать об определенном антисемитизме национал-социалистов. Поэтому появляется невольное стремление связать доминаторов с евреями. Но, с другой стороны, Зинд очевидно символизирует СНРС, в котором разгул антисемитизма таков, что только за последнее десятилетие унес жизнь пяти миллионов евреев. А поскольку доминаторов никак нельзя назвать жертвами Зинда, напротив — они абсолютные властители Империи, идею соотнесения доминаторов с евреями приходится признать полностью несостоятельной.

Но, если отвлечься от деталей, то в целом политический аллегоризм романа совершенно недвусмысленен: Хелдон, символизирующий одновременно и Германию и антикоммунистический мир, полностью стирает с лица земли Зинд, то есть СНРС.

Излишним будет говорить, сколь близка сегодня гитлеровская политическая фантазия сердцу каждого американца сегодня, когда лишь Соединенные Штаты и Япония препятствуют тотальной власти СНРС надо всем земным шаром. Также и способ, каким уничтожается Зинд, эта Империя зла, может только приветствоваться; хелдонская армия осуществляет тотальное истребление зиндской нечисти, не прибегая к ядерному оружию. Героический индивидуализм Хелдона одерживает верх над неисчислимыми ордами зиндских зверосоддат, то есть свободные люди антикоммунистического мира побеждают рабские полчища коммунистической Евразии. Лишь отвратительные доминаторы, то есть коммунисты, в неизреченной гнусности своей решаются пустить в ход ядерное оружие, что не спасает их от гибели. Хотя подобное и кажется нам абсолютно невозможным, в свете нынешней политической ситуации, все же вряд ли кто-нибудь отважится оспаривать тот факт, что это полностью соответствует самой заветной мечте любого свободного человека: жить без страха перед красной чумой.

Становится понятным, чем так привлекает читателя столь коряво слепленный фантастический роман. Он отражает наши с вами самые заветные и потаенные мечты. В мире, рожденном больным воображением Гитлера, эти мечты становятся явью. Мы читаем и читаем, не в силах оторваться, зачарованные гитлеровским патологическим фетишизмом, загипнотизированные разворачивающимся перед нами фаллическим буйством; мы следим, затаив дыхание, как странный, мрачный и столь чуждый нам гений Гитлера раскрывается перед нами во всем величии. Завороженно созерцаем мы, — как обнажает писатель один за другим все свои перверзии и патологии, не ведая стыда, нерушимо убежденный в том, что служит высшим идеалам, разделяемым всеми свободномыслящими людьми.

Отдельные элементы, призванные привлекать внимание, как бы усиливают друг друга. Фаллические фантазии наполняют неискушенного читателя ощущением безграничной мощи и потенции, заставляя его жаждать уничтожения гнусного Зинда. А то, что в Зинде угадывается ненавистный-читателю СНРС, оправдывает в его глазах любое насилие по отношению к. проклятым доминаторам, к их приспешникам и к их рабам. Чудовищные дозы ужасающих зверств, запредельная жестокость, реки крови — все, что на первый взгляд граничит с тяжелейшей патологией, — проводит читателя как бы через катарсис, освобождая его от выматывающего страха и ненависти, вызываемого коммунистической угрозой.

Покоряет сердце читателя также и тотальная уверенность Гитлера в своей правоте. Главный герой романа, Феррик Яггер, — вождь, не ведающий сомнений. Он всегда знает, что и как надо делать. Он убежден, как и автор, в своей правоте. Он никогда не сдается, решительно и непреклонно осуществляя свою заветную мечту. Гениальность Феррика гарантирует безошибочность его поступков. Зинд и доминаторы — враги истинного человечества. Следовательно, они не заслуживают пощады. В борьбе с ними оправданы любые методы. В наши мрачные и страшные времена нет, наверное, человека, который втайне не мечтал бы о таком вожде.

Феррик не знает сомнений. Гитлер тоже не знает сомнений. Читая Гитлера, чувствуешь, что автор убежден в абсолютной достоверности того, что возникает под его пером. Для Гитлера воссозданный им мир и есть действительность, в которой он живет. То, что мы воспринимаем как патологию — армейско-фаллические фантазии, фетишизм, гомоэротизм, — для писателя-психопата является аксиомами, для него это норма, неотъемлемая часть действительности. Поэтому и от читателя он ожидает такого же отношения к ним.

В наше время, когда цивилизация страдает от комплексов, когда все мы мучаемся сомнениями, а действительность требует решительности и консолидации всех сил в борьбе против смертельного врага, сильного не только своей численностью, но и полным пренебрежением к общечеловеческой морали, пребывающие в полной растерянности люди с радостью хватаются за любую соломинку, ища хоть что-то сугубо позитивное, пусть даже это больные фантазии, воплощенные в фантастическом романе.

СНРС поглотил Евразию, высасывая из нее все соки, и уже оплел своими страшными щупальцами большую часть Африки. Уже начинается коммунистическое брожение в южноамериканских республиках. Лишь американо-японский альянс остается последним бастионом свободы в мире, охваченным красной чумой. Япония в который уже раз прибегла к испытанным столетиями традициям бусидо, черпая в них моральную поддержку. Мы же, американцы, не обладающие подобными традициями, медленно сползаем в пучину отчаяния и апатии.

Не приходится сомневаться, что большая часть поклонников гитлеровского творчества мечтает о появлении в Америке лидера, подобного Феррику Яггеру. Если повернуть нашу промышленность на военные рельсы, вряд ли бы нам кто-нибудь смог противостоять. А призыв к борьбе не на жизнь, а на смерть, гальванизировал бы нацию, сплотив ее в порыве патриотической решимости, разом положив конец всем сомнениям.

Но, увы, человек, подобный Феррику Яггеру, смог прийти к власти лишь на страницах фантастического романа-патологии. Ибо по самой природе своей Феррик Яггер — монстр, нарциссический психопат, пребывающий во власти навязчивых идей. Его решительность и тотальная убежденность в собственной правоте обуславливаются тотальной неспособностью к самоанализу. Это в каком-то смысле сверхэкстраверт. Он обречен на одиночество. Такой человек смог бы изменить общество, приведя его в соответствие с собственными патологиями, но никогда бы не смог ни с кем построить отношений.

Да, такое чудовище могло бы железной рукой привести нацию к победе, но какой ценой? Под властью вождя, подобного Феррику Яггеру, мы очистили бы мир от красной чумы ценой наших душ.

Нет? Хотя чудовищный призрак коммунизма и заставляет самых наивных мечтать о приходе лидера, подобного герою "Вождя под Свастикой",  надо считать великим благом, что кровожадный монстр Феррик Яггер остается лишь героем романа-фэнтези, бредовым порождением безумного писателя-фантаста по имени Адольф Гитлер.

Гомер Уиппл

Нью-Йорк, 1959