"Алексей Дукальский. Ваня" - читать интересную книгу автора

АЛЕКСЕЙ ДУКАЛЬСКИЙ

ВАНЯ


Я бежал переулками мимо - и меня поглотили дома.
А. Блок, "Мне гадалка с морщинистым ликом..."

Около сотни лет, наверное, у бани на Промышленной улице стоял этот
дом, один из тех, которые чуть ни к каждому празднику красят, смешав
бстатки светлых красок из разных бочек, и получается все что-то желтоватого
оттенка. Однако, спустя неделю-другую, краска оттопыривается тонкими
ломтями от стен, неумолимая сырость покрывает их настойчивыми разводами, -
дом будто бы приходит к изначальному виду беспомощного старика. Но люди все
жили и жили в нем, красили безжалостно... - потому, может, и помнится этот
дом.
Впрочем, вовсе и не удивительно, когда вид какой-нибудь улицы,
ансамбля архитектурного, а то и просто дома, всякий раз вызывает одни и те
же мысли; или вспоминается что-то, что было, что знал...
Так вот, на Промышленной улице, у бани, я обнаружил некоторую
странность, которая повторялась уже несколько лет: всякий раз, при виде
одного из окон этого дома, мне вспоминалась с ясностью, как будто произошла
вчера и со мной, одна история. Однако, с другой стороны, мне точно
известно, что никакой такой истории я не знал и не знаю, - но это лишь
тогда, когда дом, в котором жил Ваня, не находится в поле моего зрения. А
Ваня действительно жил в нем, - дворница подтвердить может. Правда и
другое: я Ваню не видел ровно столько лет, сколько история эта так хорошо и
ясно мне "вспоминается". Я и рассказываю-то все с тем только, чтобы, забыв,
жить дальше. Как цирюльник в сказке про то, как у царя какого-то ослиные
уши образовались; царь знал, что невозможно цирюльникам жить и помнить про
его ослиные уши, а потому - после бритья и стрижки - голова с плеч, чтоб
цирюльнику долго не мучаться. Но один удрал. И - точно, никакой жизни нет,
сохнуть стал; вся жизнь его словно в ослиные уши перелилась, ипросыпался, и
спать ложился - только про них и думал, света белого не видел. И вот, по
доброму совету, выкопал тот цирюльник в лесу яму, залез в нее и рассказал
все, что помнил-знал; засыпал яму, ушел и стал жить припеваючи.
Вот и подумалось мне: возьму-ка я да запишу-закопаю всю эту историю в
бумагах; пусть лежит себе -- и ей хорошо, и мне спокойно. Да, значит, про
дом... По большей части, неприметные люди жили в нем, хоть и разные. Так
камни в кладке неприметны, пока время не размоет ее, пока не подыщется
камням иного значения, - хоть те же огурцы придавливать или,
размельчившись, выбоины на дороге какой-нибудь сглаживать, да мало ли, - и
тогда обязательно будет обнаружено, что состояла кладка хоть и не из бог
весть каких оригинальных, но все-таки из достаточно странных камней...
Ваня жил на втором этаже, где одну из квартир удалось так ловко
переделать, -что отделилась еще одна, однокомнатная, но вполне
самостоятельная. Произошло это, когда, как обычно и водится, возник вопрос:
гений или дурак наш герой; родители, памятуя, что "нет гениев в нашем
городе, кроме нас", быстро махнули на Ваню рукой, а потом переехали в
другой район, сменив квартиру на более новую, с болыщш количеством удобств,