"Александр Дюма. Блэк" - читать интересную книгу автора

И все это с таким смиренным, таким жалким видом, что шевалье
почувствовал себя взволнованным до глубины души, и суровые морщины на его
лбу разгладились; затем, порывшись в том самом кармане, в который спаниель
пытался просунуть свою мордочку, он вытащил оттуда один из тех кусочков
сахара, которые возбудили алчность воришки.
Собака приняла его со всей мыслимой деликатностью; видя, как она
открыла пасть, ловя эту лакомую милостыню, никто никогда не мог бы и
подумать, что гадкая мысль, мысль о краже могла прийти в эту честную голову;
возможно, сторонний наблюдатель мог бы пожелать, чтобы физиономия спаниеля
выражала бы чуть больше признательности, в то время как сахар хрустел на
белых зубах животного; но чревоугодие, которое является одним из семи
смертных грехов, было одним из тех пороков, к которым шевалье относился
весьма снисходительно, рассматривая его, как одну из тех слабостей, что
скрашивают человеческое существование.
И поэтому, вместо того, чтобы обидеться на животное за скорее
чувственное, нежели признательное выражение его физиономии, шевалье с
подлинным, почти завистливым восхищением следил за проявлениями
гастрономического наслаждения, которые демонстрировало ему животное.
Впрочем, спаниель решительно был из породы попрошаек!
Едва свалившаяся на него подачка была уничтожена, животное, казалось,
вспоминало о ней лишь для того, чтобы выпросить еще одну; что оно и делало,
сладко облизываясь и принимая вновь то же самое умоляющее выражение и тот же
самый покорный и ласковый вид, выгоду которых оно уже успело оценить; не
помышляя о том, что, почти как все попрошайки, из вызывающего участие и
сострадание становится назойливым просителем; но вместо того, чтобы
рассердиться на него за его навязчивость, шевалье, напротив, поощрял его
дурные наклонности, щедро одаривая кусочками сахара, и остановился лишь
тогда, когда его карман полностью опустел.
Наступил момент расплаты за сострадание. Шевалье де ля Гравери
относился к его приближению с некоторой опаской; в благодеяниях, которыми мы
одариваем собаку, всегда присутствует некий элемент самодовольства и даже
эгоизма; нам нравится думать, будто вся их ценность заключена лишь в том, из
чьих рук они исходят, и шевалье так часто видел разного рода должников,
льстецов и лизоблюдов, которые отворачивались от своего благодетеля при виде
опустевшей кормушки, что, несмотря на некоторое удовлетворение, о котором мы
уже упоминали, он не осмеливался особо надеяться на то, что простой
представитель собачьего племени не последует традициям и примерам,
подаваемым его собратьям сынами Адама на протяжении ряда веков.
Как бы философски ни научил шевалье де ля Гравери его долгий жизненный
путь относиться к подобного рода проблемам, ему трудно было вновь испытать,
к тому же на своем горьком опыте, всеобщую неблагодарность; поэтому он желал
всего лишь спасти свое случайное знакомство от этого тяжелого испытания, а
себя самого избавить от тех унижений, которые оно могло бы повлечь за собой;
и после того, как он в последний раз исследовал глубину кармана своего
редингота и окончательно удостоверился, что продлить эти приятные отношения
на величину хотя бы одного кусочка сахара нет никакой возможности, после
того, как на глазах спаниеля он вывернул свой карман, чтобы дать ему
доказательство своей искренности и доброй воли, он дружески приласкал
животное, прощаясь с ним и одновременно подбадривая его; затем, поднявшись,
он возобновил свою прогулку, не осмеливаясь оглянуться и посмотреть назад.