"Александр Дюма. Эрминия" - читать интересную книгу автора

отец воспитал солдатом его самого. И вот его супруга в положении, он
доволен, думает, что будет сын, ан нет! Рождается девка, а бедная жена в
родах умирает. А потом, знаете, беда-то ведь одна не ходит, вот уж и
император возвращается после Ватерлоо, начинается беспорядочное бегство, все
вверх дном, короче, ветеран оказывается один-одинешенек в деревне, рядом -
могилка жены да колыбелечка дочери. Когда малышка-то немного подросла, он и
захотел сделать из нее мальчишку: одевал ее соответственно, учил скакать на
лошади, стрелять из пистолета, плавать, фехтовать и еще черт знает чему! Так
что сорви-голова, у которой было железное здоровье, носилась как угорелая и
колошматила всех мальчишек подряд, что очень нравилось папеньке.
- Да ну! Очень мило! Продолжай, старик.
Эдуар заметил улыбку на лице консьержа и отвернулся.
Рассказчик, опершись на половую щетку, продолжал:
- Но это еще не все. Папенька был не единожды ранен, вдобавок страдал
ревматизмом и в один прекрасный день взял да и сыграл в ящик, как говорили у
нас в полку. Мадемуазель Эрминия - ей в ту пору было пятнадцать лет -
осталась со своей теткой, а та любит свет, деревня ей надоела, и вот она с
племянницей приехала жить в Париж и поселилась в соседнем доме. Когда
девушке исполнилось семнадцать лет, стали поговаривать о замужестве. Но куда
там! Она заявила, что выйдет замуж только за того, кто, как она, прошьет
сабельный клинок двадцатью пятью пулями кряду и нанесет ей десять ударов
шпагой против ее пяти. Так что претенденты отправились восвояси ни с чем.
- Очень любопытно, - скептически заметил Эдуар. - Подайте-ка сапоги,
мне надобно выйти.
- Пожалуйста, месье.
- Она богата?
- Очень богата. О, надо видеть, как она ездит верхом в сопровождении
слуги. Джон давеча сказывал мне, что с прогулки в Булонский лес возвращается
вконец обессиленный, просто мочи нет... Сейчас уж все попривыкли, никто и
внимания-то не обращает, относятся к ней совсем как к мужчине.
- Держите, вот двадцать франков на пожертвования.
- Месье нужно расписаться.
- Ах, верно.
Эдуар взял перо и поставил свое имя под именем прекрасной амазонки, как
вдруг, остановившись, проговорил:
- Это невозможно.
- Месье отказывается вносить эти двадцать франков? Месье волен
поступить как хочет.
- Мне знаком этот почерк, - прошептал Эдуар.
- Что месье сказал?
- Ступайте, вы мне больше не понадобитесь. Этот лист я задержу у себя,
возьмете его, когда за ним явятся...
"Где, черт побери, я видел этот почерк?" - думал, оставшись один,
Эдуар.
Вдруг он хлопнул себя по лбу и принялся рыться в карманах платья, ища
там письмо от домино; но, вспомнив, что отдал его или, вернее, разорвал у
нее на глазах, вернулся к листу, дабы убедиться в полном сходства почерков.
То, что виденная им всего лишь раз девушка и есть героиня двух его
маскарадов, было настолько невероятно, что он отбросил всякие на сей счет
подозрения. И, однако, он ежеминутно взглядывал на имя и, пока держал его