"Александр Дюма. Учитель фихтования" - читать интересную книгу автора

песню, а я - свою невольную пляску в повозке. Около пяти утра мы прибыли в
село Городец, где остановились позавтракать. Слава богу, отсюда до цели
моего путешествия оставалось не более пятидесяти верст.
И вот я снова в своей повозке. Я спросил ямщика, нельзя ли поднять ее
верх, на что он охотно согласился.
В Луге мне пришла в голову другая, не менее блестящая мысль: снять
сиденье, настлать в повозку побольше соломы, а под голову вместо подушки
положить свой плащ. Благодаря этому я получил возможность ехать
сравнительно сносно. В Гатчине ямщик указал мне на дворец, в котором жил
Павел I во время всего царствования Екатерины. Затем в Царском Селе я
увидел дворец, где и поныне живет император Александр, но я так устал с
дороги, что удовольствовался созерцанием этих дворцов издали, дав себе
слово осмотреть их более основательно, вернувшись сюда в экипаже получше.
За Царским Селом в дрожках, которые ехали впереди меня, сломалась
ось. Хотя экипаж и не перевернулся, но сильно накренился. Из него выскочил
какой-то высокий, худощавый господин, держа в одной руке цилиндр, а в
другой - небольшую карманную скрипку. Он был в черном фраке, какой носили
парижане в 1812 году, в коротких панталонах, в шелковых черных чулках и
туфлях с пряжками. Очутившись на дороге, он начал топать сперва правой,
затем - левой ногой, потом прыгать, очевидно, желая удостовериться, что
ничего не сломал себе. Я счел невозможным проехать мимо, не остановившись
и не спросив его, не случилось ли с ним какой-нибудь беды.
- Никакой, сударь, - отвечал он, - если не считать, что я пропущу
урок. А за каждый урок я получаю по луидору. Ученица моя - красивейшая
женщина Петербурга, мадемуазель де Влодек. Послезавтра она должна
изображать Филадельфию, одну из дочерей лорда Вартона с картины Ван-Дейка
на празднестве, которое дается при дворе в честь герцогини Веймарской.
- Простите, сударь, - отвечал я, - мне не совсем понятны ваши слова,
но это ничего не значит, раз я могу вам быть полезен..
- Не только полезны, но вы можете прямо-таки спасти меня. Представьте
себе, что я только что давал урок танцев княгине Любомирской, на ее даче,
в двух шагах отсюда. За этот урок я получаю два луидора - меньше я там не
беру. Я пользуюсь известностью и извлекаю из этого выгоду. Все это
понятно, так как других французов, учителей танцев, кроме меня, в
Петербурге нет. А экипаж княгини, в котором меня отвозят в город, как
видите, сломался. К счастью, я дешево отделался.
- Если не ошибаюсь, сударь, - сказал я, - то я могу оказать вам
услугу, предложив место в своей повозке.
- О, милостивый государь, это было бы огромным одолжением для меня,
но я не осмеливаюсь... - Как! Между соотечественниками?
- Стало быть, вы француз?
- И также артист.
- Вы артист? Ах, сударь, Петербург скверный город для артистов!
Особенно для учителей танцев. Надеюсь, вы не учитель танцев?
- Но ведь вы мне только что сказали, что вам платят по луидору за
урок. Это, мне кажется, весьма изрядная плата.
- Совершенно верно, но теперь, знаете ли, не то, что было прежде.
Французы все здесь испортили. Так вы не учитель танцев? Нет?
- А мне между тем рассказывали о Петербурге как о замечательном
городе для любого мастера своего дела.