"Александр Дюма. Маскарад " - читать интересную книгу автора

запер дверь.
"Если вы желаете слушать, слушайте по крайней мере здесь", - заметил
я.
Она опустилась на одно колено и приникла ухом к перегородке, а я
остался стоять в противоположном конце комнаты, скрестив руки на груди и
задумчиво склонив голову.
Насколько я мог судить, женщина эта была настоящей красавицей. Низ
лица, не скрытый под маской, был юный, округлый, бархатистый, алые губы
тонко очерчены, зубы мелкие, ровные, блестящие, казались особенно белыми по
сравнению с краем маски; рука привлекла бы взгляд любого скульптора, талия
уместилась бы между двумя пальцами, ее волосы, черные, тонкие, густые,
шелковистые, выбивались из-под капюшона домино, а маленькая, видневшаяся
из-под платья ножка была так миниатюрна, что не верилось, будто она может
выдержать тяжесть тела, каким бы изящным, легким, воздушным оно ни было. О,
конечно, женщина эта была самим совершенством! И человек, который держал бы
ее в своих объятиях, который видел бы, как душа ее раскрывается ему
навстречу, ощущал бы у своего сердца любовный трепет, дрожь, содрогание
этого тела и говорил бы себе: "Все это, все это - любовь, любовь ко мне
одному, избранному тобой среди всех других мужчин, мой прекрасный ангел,
предназначенный мне судьбою", - этот человек... этот человек!..
Вот какие мысли обуревали меня, как вдруг женщина поднялась с колен,
повернулась ко мне и сказала прерывающимся от гнева голосом:
"Сударь, я красива, клянусь вам! Я молода, мне всего девятнадцать лет.
До сих пор я была чиста, как Божий ангел... И я ваша... ваша... Возьмите
меня!.."
Она обвила мою шею руками, и в тот же миг я почувствовал, что губы ее
прильнули к моим губам, и болезненная дрожь пробежала по ее телу, словно
это был не поцелуй, а укус; тут огненная пелена застлала мне взор.
Десять минут спустя я держал ее, полуживую, в своих объятиях:
запрокинув голову, она безутешно рыдала.
Постепенно она пришла в себя; я различал в разрезе маски ее блуждающий
взгляд, видел низ ее побледневшего лица, слышал, как стучали ее зубы,
словно в приступе лихорадки. Все это до сих пор стоит у меня перед глазами.
Тут она вспомнила все, что произошло, и упала к моим ногам.
"Если вы хоть немного сочувствуете мне, - сказала она рыдая, - если
хоть немного жалеете несчастную, - отверните от меня свои взоры и не
пытайтесь узнать, кто я. Дайте мне уйти, забудьте обо всем: я буду помнить
о случившемся за нас обоих".
С этими словами она вскочила с проворством ускользающей от нас мысли,
побежала к двери и отворила ее.
"Не следуйте за мной, сударь, во имя неба, не следуйте за мной!" -
воскликнула она, обернувшись ко мне в последний раз.
Дверь с шумом захлопнулась, встав преградой между нами, и скрыла ее
словно мимолетное видение от моих взоров. Больше я ее не видел.
Больше я ее не видел! Прошло десять месяцев, я искал ее повсюду - на
балах, в театрах, на гуляньях; всякий раз, заметив вдалеке женщину с тонкой
талией, миниатюрной ножкой и черными волосами, я следовал за ней, обогнав
ее, оборачивался в надежде, что вспыхнувший румянец выдаст ее. Я так и не
нашел своей незнакомки, ни разу больше не видел ее... разве что ночью, в
своих сновидениях! И вот тогда, тогда, она приходила ко мне, я ощущал ее