"Александр Дюма. Паскаль Бруно " - читать интересную книгу автора

На втором этаже этой изящной виллы, в спальне, обитой небесно-голубым
атласом, где занавески подхвачены шнурами, усыпанными жемчугом, а потолок
расписан фресками, покоится на софе молодая женщина в домашнем капоте, руки
ее бессильно свесились, голова запрокинута, волосы растрепались; она лежит
неподвижно, как мраморная статуя, но вдруг легкая дрожь пробегает по ее
телу, щеки розовеют, глаза открываются; чудесная статуя оживает, дышит,
протягивает руку к столику из селинонтского мрамора, где стоит серебряный
колокольчик, лениво звонит и, как будто утомившись от этого движения, снова
откидывается на софу. Однако серебристый звук колокольчика был услышан,
дверь отворяется, и на пороге появляется молодая хорошенькая камеристка,
небрежность в туалете которой говорит о том, что и она испытала на себе
действие африканского ветра.
- Это ты, Тереза? - томно спрашивает ее хозяйка, поворачивая голову в
сторону двери. - Боже мой, как тяжко, неужто сирокко никогда не кончится?
- Что вы, синьора, ветер совсем стих, теперь уже можно дышать.
- Принеси мне фруктов, мороженого и отвори окно.
Тереза выполнила оба распоряжения с той расторопностью, на какую была
способна, ибо чувствовала еще некоторую вялость, недомогание. Она поставила
лакомства на стол и отворила окно, выходившее в сторону моря.
- Вот увидите, ваше сиятельство, - проговорила она, - завтра будет
чудесный день. Воздух так прозрачен, что ясно виден остров Аликули, хотя
уже начинает смеркаться.
- Да, да, от свежего воздуха мне стало лучше. Дай мне руку, Тереза, я
попробую дотащиться до окна.
Тереза подошла к графине; та поставила на стол почти нетронутое
фруктовое мороженое, оперлась на плечо камеристки и томно приблизилась к
окну.
- Как хорошо! - сказала она, вдыхая вечерний воздух. - Этот мягкий
ветерок возвращает меня к жизни! Пододвинь мне кресло и отвори окно, да то,
что выходит в сад. Благодарю! Скажи, князь вернулся из Монреаля?
- Нет еще.
- Тем лучше: я не хочу, чтобы он видел меня такой бледной,
осунувшейся. У меня, должно быть, отвратительный вид.
- Госпожа графиня еще никогда не была так красива... Уверена, во всем
Палермо нет ни одной женщины, которая не завидовала бы вам, ваше
сиятельство.
- Даже маркиза де Рудини и графиня де Бутера?
- Решительно все, синьора.
- Князь, верно, платит тебе, чтобы ты мне льстила.
- Клянусь, я говорю то, что думаю.
- О, как приятно жить в Палермо, - сказала графиня, дыша полной
грудью.
- В особенности если женщине двадцать два года, если она знатна,
богата и красива, - заметила с улыбкой Тереза.
- Ты высказала мою мысль. Вот почему я хочу, чтобы все вокруг меня
были счастливы. Скажи, когда твоя свадьба?
Тереза ничего не ответила.
- Разве не в будущее воскресенье? - спросила графиня.
- Да, синьора, - ответила камеристка, вздыхая.
- Что такое? Уж не хочешь ли ты отказать жениху?