"Александр Дюма. Жорж " - читать интересную книгу автора

приказаний. Я требую знамя.
- Но все же, мсье...
- Я так хочу, я приказываю, выполняйте приказ командира.
Пьеру Мюнье хотелось ответить: "Вы не мой командир, ведь вы не захотели
зачислить меня в солдаты", но слова замерли у него на устах; обычное
смирение побороло храбрость, и, хотя ему нелегко было подчиниться столь
несправедливому приказанию, он взял знамя из рук Жоржа и отдал его командиру
батальона, который удалился с захваченным трофеем.
Это казалось странным, невероятным; обидно было видеть, как столь
значительный, умный, сильный человек уступил свое законное право ничтожной,
грубой личности. Уму непостижимо, но это было так, такие порядки
существовали в колониях. Привыкнув с детства почитать белых как людей высшей
расы, Пьер Мюнье всю жизнь позволял этим "аристократам цвета" угнетать себя,
и теперь, не пытаясь сопротивляться, уступил; встречаются такие герои,
которые идут с поднятой головой, не боясь картечи, но становятся на колени
перед предрассудком. Лев, земной образ Бога, нападает на человека, но,
говорят, в ужасе убегает, заслышав крик петуха.
Что касается Жоржа, который не пролил ни одной слезы, почувствовав на
лице кровь, но горько заплакал, когда у него отняли знамя, то отец даже не
пытался его утешать, в то время как Жак кусал руки от гнева и клялся, что
когда-нибудь отомстит Анри, господину де Мальмеди и всем белым.
Через десять минут после описанной сцены прибыл покрытый пылью гонец и
объявил, что десять тысяч англичан спускаются по равнинам Уильямса и Малой
реки. Почти тотчас же после этого наблюдатель, стоявший на холме Открытия,
просигналил о появлении новой английской эскадры, которая, бросив якорь в
бухте Большой реки, высадила на берег пять тысяч человек. Наконец, тогда же
стало известно, что части английской армии, оттесненные утром, собрались на
берегах реки Латанье и готовятся идти на Порт-Луи, сочетая свои маневры с
действиями двух других частей оккупационных войск, которые продвигались
вперед, одна вдоль бухты Куртуа, а вторая через убежище. Сопротивляться
таким силам не было возможности. Лицам, обращавшимся к главнокомандующему, в
отчаянии напоминавшим о данной ими клятве победить или умереть и
требовавшим, чтобы их вели в сражение, главнокомандующий отвечал, что
распорядился отпустить национальных гвардейцев и добровольцев, объявив
населению, что он облечен всей полнотой власти императором Наполеоном, и
вскоре договорился с англичанами о сдаче города.
Только безумцы могли противостоять этому решению; двадцать пять тысяч
солдат окружали неполные четыре тысячи островитян, поэтому по приказу
командующего добровольцы вернулись домой; в городе остались только
регулярные войска.
В ночь со 2-го на 3 декабря капитуляция была решена и подписана в 5
часов утра, был произведен обмен договорами; в тот же день неприятель занял
главные военные объекты, на следующий день он завладел городом и рейдом.
Через неделю пленная французская эскадра вышла из порта на всех
парусах, увозя с собой гарнизон, подобно бедной семье, изгнанной из
родительского дома. Пока можно было различить развевающиеся флаги, толпа
оставалась на набережной, но когда последний фрегат исчез из виду, все в
мрачном молчании разошлись. Только два человека оставались в порту: мулат
Пьер Мюнье и негр Телемак.
- Да, ты прав, мой славный Телемак, - воскликнул Пьер Мюнье, - и если