"Александр Дюма. Ночь во Флоренции при Алессандро Медичи " - читать интересную книгу автора

квадратных водоемах. Посмотрите: в архитектуре Изола Беллы на одном конце
Италии и виллы д'Эсте - на другом заявляет о себе та исполинская
самобытность, которая встретится и в стенах Вольтерры, и в мрачных, словно
высеченных из единой каменной глыбы палаццо Строцци или Питти. А если,
обратившись от архитектуры к живописи, вы приглядитесь повнимательней, то
обнаружите в творениях Джотто, Рафаэля и даже Микеланджело жесткую
линейность контуров, присущую этрусскому искусству. Во флорентийской школе,
а следом и в римской человеческая фигура почти всегда производит впечатление
строгости (если не сказать сухости), присущей архитектуре, что вполне
объяснимо в этих краях, где поныне пашут плугом, описанным еще Вергилием, и,
как во времена, когда этот мантуанский пиит созерцал мирно жующих волов,
скотину кормят не травой, а листьями и держат в загонах из боязни, как бы
она не ободрала виноградные лозы и оливы.
Лишь на севере, благодаря венецианским переселенцам и врожденному
изяществу у ломбардцев, человек очеловечивается.
Все в Италии строится на математическом расчете и точном знании. Прежде
чем получить права гражданства, каждое слово годами обсуждается в Академии
делла Круска - по-своему не менее педантичной и несговорчивой, нежели
наша, - и современной итальянской литературе недостает живой разговорной
речи лишь потому, что ученые позволили проникнуть в язык очень немногим
новым словам. До сих пор здесь говорят "стрелять камнем" ("tirare a
scaglia") вместо "стрелять картечью".
Но особенно ярко проявляется этот систематичный ум в военной тактике. В
руках итальянских кондотьеров война превратилась в науку, основы которой
заложил Монтекукколи. Для итальянских живописцев и зодчих заниматься
гражданской и военной инженерией - самое обычное дело: Леонардо да Винчи
изобретает оросительные и двигательные устройства; Микеланджело руководит
сооружением городских укреплений в осажденной испанцами Флоренции. Два
величайших во всемирной истории полководца принадлежат Италии: Цезарь и
Наполеон.
Дабы как-то объяснить несчастья и закат Италии, обычно говорят, что она
уже не та, какой была прежде. Порой эти речи продиктованы заблуждением -
люди бывают наивны даже в клевете, - но подчас сознательно лживы. Наоборот,
ни одна другая страна не изменилась так мало, как Италия: каждая из ее
провинций сохранила верность своему античному духу. Мы уже говорили, что
Флоренция осталась этрусской; Неаполь по-прежнему греческий город,
неаполитанцы, как и встарь, шумны, говорливы, музыкальны. Они не забыли, что
в эпоху Нерона в Неаполе устраивались музыкальные состязания. Импровизатор
на Моло и по сей день собирает толпу, зовется ли он Стау или Сгри-неи;
венецианские filosofi <Философы (ит.).> - это litterati <Литераторы
(лат.).>, исполненные духом античности; ожерелья и кольца римлянок как две
капли воды похожи на украшения, найденные в раскопках Помпеи, а золотая
шпилька в их прическе - точная копия той, которой Фульвия проткнула язык
Цицерону, а Поппея выколола глаза Октавии.
А Рим? Как можно утверждать, что он изменился? Разве его величавые,
задумчивые жители, словно сошедшие с барельефов колонны Траяна, драпируясь в
свои лохмотья, не те же civis rоmanus? <Римские граждане (лат.).> Вы
когда-нибудь видели прислуживающего либо работающего римлянина? Жена и та
откажется штопать прорехи в его плаще. Он спорит на форуме, он судит на
Марсовом поле. А кто чинит дороги? - Уроженцы Абруцци. Кто перетаскивает