"Александр Дюма. Паж герцога Савойского (Собрание сочинений, Том 47) " - читать интересную книгу автора

врукопашную, лицом к лицу, шаг за шагом: Карл V - чтобы ее сохранить, а
Генрих II - чтобы ее возвратить.
В ходе этой ожесточенной войны, в которой сын унаследовал врага своего
отца, и, как у отца, у него были свое Мариньяно и своя Павия, каждый имел
свои удачи и неудачи, победы и поражения. Французы видели, как армия Карла V
снимает осаду с Меца и в беспорядке отступает, и сумели овладеть
Мариенбургом, Бувином и Динаном; имперские войска штурмом взяли Теруан и
Эден и, в отместку за поражение у Меца, сожгли один и разрушили до основания
другой.
Сравнивая Мец с Мариньяно, мы не преувеличиваем. Армия, состоявшая из
пятидесяти тысяч пехоты и четырнадцати тысяч кавалерии, потерявшая из-за
холода, болезней - и надо прямо признать, благодаря мужеству герцога Франсуа
де Гиза и французского гарнизона, - огромную свою часть, растаяла как туман,
исчезла как дым, оставив в качестве следов своего существования десять тысяч
убитых, две тысячи палаток и сто двадцать пушек!
Причем отступавшие были настолько деморализованы, что даже не пытались
защищаться. Шарль де Бурбон преследовал испанский кавалерийский корпус;
командир корпуса остановился и, подойдя прямо к военачальнику противника,
заявил:
- Кто бы ты ни был, принц, герцог или простой дворянин, если ты
сражаешься ради славы, поищи другого случая, потому что сегодня ты убьешь
людей слишком слабых: они не могут не только защищаться, но и бежать.
Шарль де Бурбон вложил шпагу в ножны, приказал своим людям сделать то
же самое, и испанский отряд продолжал отступать, причем его никто больше не
беспокоил.
Карл V был далек от подобного великодушия. Когда был взят Теруан, он
приказал, чтобы город был отдан на разграбление и снесен до основания, чтобы
были разрушены не только мирские строения, но и церкви, монастыри и
больницы, а чтобы от стен не сохранилось и следа, угрожая не оставить там
камня на камне, потребовал от обитателей Фландрии и Артуа разобрать все
обломки.
Призыв к разрушению был услышан. Население Артуа и Фландрии, которому
гарнизон Теруана причинял большой ущерб, сбежалось, вооружившись кирками,
лопатами, молотами и кольями, и город исчез, как Сагунт, растоптанный
Ганнибалом, как Карфаген, обращенный в пыль Сципионом.
С Эденом все вышло точно так же, как и с Теруаном.
Но к этому времени Эммануил Филиберт был назначен главнокомандующим
имперскими войсками в Нидерландах, и если он не сумел спасти Теруан, то, по
крайней мере, ему удалось добиться того, чтобы Эден был отстроен заново.
Эти огромные работы были завершены им за несколько месяцев, и в
четверти льё от старого города как по волшебству был воздвигнут новый.
Расположенный посреди Ме-нильских болот на реке Канш, он был так хорошо
укреплен, что даже спустя сто пятьдесят лет вызвал восхищение Вобана, хотя
за эти сто пятьдесят лет система фортификаций полностью изменилась.
Основатель назвал его Эден-Ф е р т, то есть добавил к его названию
четыре буквы: F, E, R, Т, - чтобы новый город помнил свое происхождение. Эти
буквы, начертанные на белом кресте, который пожаловал германский император
Амедею Великому, тринадцатому герцогу Савойскому, после осады Родоса,
означали: "Fortitudo ejus Rhodum tenuit", то есть: "Его храбрость спасла
Родос".