"Александр Дюма. Инженю (Собрание сочинений, Том 48) " - читать интересную книгу автора

спросить, почему вы убрали мое имя из второго издания, которое недавно
появилось?
- Потому, сударь, что между первым и вторым изданиями вы имели
несчастье быть избранным в члены Академии, и потому, что, сколь бы
безвестным ни был академик, он все-таки не может требовать привилегии,
которой обладают никому не ведомые новички; к тому же, как вы знаете,
господин де Флориан, наше издание - это дело чисто благотворительное, а на
ваше место нашлись претенденты.
- Кто же?
- Три человека, которые - я должен смиренно это признать - имеют на
подобную честь больше прав, нежели вы.
- Но кто они?
- Три очаровательных поэта: первый из них написал один акростих,
второй - одно двустишие, а третий - один припев... Песню он обещает нам
сочинить со дня на день, но, поскольку припев уже есть, мы можем подождать.
- И кто же эти прославленные особы?
- Это господа Грубер де Грубенталь, Фенуйо де Фаль-бер де Кенсе и Тома
Мино де Ламистренг.
- Тем не менее, господин де Ривароль, могу ли я порекомендовать вам
еще одного?
- К сожалению, я вынужден буду вам отказать, господин де Флориан: у
меня свои бедняки.
- Тот, кого я рекомендую, написал всего одно четверостишие.
- Это много.
- Не желаете ли, чтобы я прочел его вам, господин де Ривароль?
- Еще как! Читайте, господин де Флориан, читайте... Вы превосходный
чтец!
- Мне нет нужды объяснять вам, кому оно адресовано, не правда ли?
- Я постараюсь угадать.
- Итак!
- Слушаю.
Здесь погребен Азор, Сильви моей любимец. Во всем, месье Дамон, он был
подобен вам: Кусал он всех подряд, сей злобный проходимец, Но, палок
получив, издох на радость нам!
- Ах, господин де Флориан! - воскликнул Ривароль. - Не вам ли
принадлежит этот маленький шедевр?
- Если вы, господин де Ривароль, полагаете, что его написал я, чего вы
желаете от меня потребовать?
- О сударь, я хотел бы просить вас продиктовать его мне, после того
как вы прочитали его.
- Вам?
- Да, мне.
- Зачем?
- Чтобы опубликовать его в примечаниях к третьему изданию моей
книги... Каждому свое место, сударь; главное в том, чтобы воздать друг другу
должное. У меня только одна претензия - быть в литературе тем, чем ножовщику
служит точильный брусок: я не режу, а помогаю резать.
Флориан недовольно сжал губы. Он имел дело с сильным противником,
однако сказал:
- Ну, а теперь, сударь, чтобы закончить наш разговор, я хотел бы вам