"Александр Дюма. Парижские могикане (Части 3 и 4) " - читать интересную книгу автора

изгнанникам: место, которое служит им приютом, должно походить скорее на
военный лагерь, чем на будуар, где спят, играют или забавляются придворные
любимцы.
Граф Эрбель, рожденный на берегу океана, среди суровых скал Сен-Мало, с
детства привык к мрачным морским пейзажам, и изнеженная жизнь, которую вели
изгнанники в Кобленце, внушала ему глубокое отвращение. Он с нетерпением
ждал случая, когда сможет сразиться с неприятелем. Около восьми месяцев он
зависел от капризов прусского или австрийского кабинета министров, вел эту
странную эмигрантскую жизнь, иногда участвуя в боях вместе с герцогами де Ла
Вогийоном, де Крюссолем и де ла Тремуйем, с маркизом де Дюра и графом де
Буйе (все они, как и он, состояли в штабе принца Конде), пока не попал в
плен 19 июля 1793 года, в тот самый день, когда генерал виконт де Сальг
захватил в штыковой атаке Бельсхеймский редут.
Граф Эрбель был тяжело ранен, и его хотел прикончить саблей
всадник-республиканец, как вдруг тому вздумалось заставить графа молить о
пощаде.
- Мы щадим неприятеля, но никогда не просим о пощаде сами, - отвечал
граф.
- Ты достоин называться республиканцем! - воскликнул всадник.
- Да, однако, к сожалению, я не республиканец.
- Ты знаешь, что ждет эмигрантов, взятых с оружием в руках?
- Расстрел на месте.
- Совершенно верно. Граф Эрбель пожал плечами.
- Зачем тогда заставлять меня молить о пощаде, дурень?
Победитель взглянул на него с некоторым удивлением, хотя солдат
Республики удивить было не просто.
В эту минуту подвезли на тележке еще трех пленных дворян; они были
связаны. Сопровождавшие их солдаты посовещались с тем, кто арестовал графа
Эрбеля. Потом графа тоже посадили на тележку, и пленников повезли к рощице,
находившейся неподалеку от города; было понятно, что их сейчас расстреляют.
Приехали в рощу. Пленникам приказали вылезти из повозки. Республиканец,
захвативший в плен графа Эрбеля, подошел к нему и спросил:
- Ты бретонец?
- Как и ты, - отвечал граф.
- Если ты это понял, почему не сказал об этом раньше?
- Разве ты не слышал? Мы никогда не просим пощады! Если бы я тебе
сказал, что мы из одних мест, это означало бы, что я прошу снисхождения.
Всадник обернулся к товарищам.
- Это мой земляк, - пояснил он.
- Ну и что?
- Я не могу поднять руку на земляка.
- Ну и не поднимай!
- Спасибо, друзья!
Он снова подошел к графу Эрбелю, развязал ему руки.
- Черт побери! Ты мне оказываешь огромную услугу, - признался граф. -
Я умирал от желания понюхать табак.
Он вынул из кармана золотую табакерку, раскрыл ее, любезно протянул
республиканцу; однако тот отказался. Граф захватил большую щепоть испанского
табаку и поднес к носу.
Республиканцы с улыбкой наблюдали за человеком, который перед смертью с