"Александр Дюма. Женщина с бархоткой на шее ("Тысяча и один призрак") (Собрание сочинений, Том 35) " - читать интересную книгу автора

ванну и тем очень удивил Александра, Жиро и губернатора, которые следили за
нашей лодкой с холма и не могли понять, что происходит: они подумали, что
это моя прихоть, а на самом деле я просто потерял равновесие.
Я вынырнул, как баклан, о котором я уже Вам рассказывал; подобно
баклану, я исчез, подобно баклану, я вновь показался на поверхности, только,
в отличие от него, у меня в клюве не было рыбы.
Через пять минут я уже и думать забыл об этом происшествии и был так же
сух, как г-н Валери, - столь любезно было по отношению ко мне ласковое
солнышко.
О, как бы я хотел, сударыня, чтобы Вас всегда сопровождал луч этого
чудесного солнца - хотя бы только затем, чтобы на Вашем окне расцвели
незабудки!
Прощайте, сударыня; простите мне столь длинное письмо; я не привык к
этому жанру и, как ребенок, который просит прощения за то, что набедокурил,
обещаю Вам, что больше не буду; и, однако, почему небесный привратник
оставил открытой дверь из слоновой кости, в которую проникают золотые мечты?
Примите, сударыня, уверения в моем глубочайшем к Вам уважении.
Александр Дюма. Сердечно жму руку Жюлю".

А теперь меня спросят, зачем я поместил здесь письмо столь интимного
характера? Дело в том, что я хочу рассказать читателям историю женщины с
бархаткой на шее, а для этого мне надо было распахнуть двери Арсенала -
другими словами, двери жилища Шарля Нодье.
А теперь, так как эту дверь открыла мне рука его дочери и,
следовательно, мы можем быть уверены, что будем здесь желанными гостями, -
"Кто любит меня, за мной!"
На окраине Парижа в конце набережной Целестинцев, обратясь спиной к
улице Морлан и господствуя над рекой, возвышается большое, темное,
печального вида здание под названием Арсенал.
Участок земли, на котором стоит это громоздкое сооружение, до того как
в городе прорыли крепостные рвы, назывался Шан-о-Платр. Когда Париж
готовился к войне, он купил это поле и построил там склады для своей
артиллерии. К 1533 году Франциск I обнаружил, что ему не хватает пушек, и у
него возникла мысль начать их отливать. Тогда он позаимствовал у своего
доброго города один из этих складов, пообещав, разумеется, вернуть его, как
только отливка будет закончена; затем, под предлогом того, что необходимо
ускорить работы, он позаимствовал второй склад, потом - третий, каждый раз
повторяя свое обещание; наконец, следуя пословице "Наживай, но не проживай",
он без всяких церемоний оставил за собой все три склада.
Двадцать лет спустя вспыхнули двадцать тысяч тонн пороха, которые там
хранились. Взрыв был ужасен. Париж трясся, как Катания в те дни, когда
шевелится Энкелад. Камни перелетели через все предместье Сен-Марсо; раскаты
этого ужасающего грома потрясли Мелён. Окрестные дома шатались как пьяные и
рушились. Рыба гибла в реке, убитая неожиданным сотрясением; наконец,
тридцать человек, подхваченные огненным ураганом, попадали в обгорелых
лохмотьях на землю, а полтораста человек получили ранения. Как произошло это
бедствие? Какова была причина несчастья? Об этом никто никогда не узнает, но
вследствие незнания во всем обвинили протестантов.
Карл IX приказал восстановить разрушенные здания, но по более обширному
плану. Дело в том, что Карл IX был строителем; он приказал украсить Лувр