"Александр Дюма. Актея (Собрание сочинений, Том 36) " - читать интересную книгу автора

вокруг умолкнет, дабы не нарушать ее сладостного покоя.
Охваченные благоговейным чувством, Луций и Актея хранили молчание, как
вдруг со стороны Лехеи раздался звук настолько странный, что девушка
вздрогнула. А римлянин живо повернул голову, и взгляд его упал на
видневшуюся возле берега бирему, подобную золотой раковине. Ощутив какой-то
бессознательный страх, девушка выпрямилась и хотела было направиться к
городу, но Луций остановил ее. Она безмолвно повиновалась и, словно
побежденная какой-то высшей силой, оперлась о дерево или, точнее, о руку
Луция, незаметно обвившуюся вокруг ее талии, запрокинула голову и,
полузакрыв глаза, полуоткрыв рот, устремила взгляд на небо. Луций
залюбовался прелестной позой девушки, а она, хоть и чувствовала на себе
страстный взгляд римлянина, не в силах была уклониться от этого взгляда, как
вдруг тот же звук, более близкий и еще более устрашающий, снова разнесся в
теплом и тихом воздухе и пробудил Актею от ее забытья.
- Бежим, Луций! - в ужасе воскликнула она. - Бежим отсюда! По горам
бродит какой-то хищный зверь, бежим скорей! Стоит только пройти священную
рощу - и мы будем в храме Венеры или в крепости. Идем же, Луций, идем!
Луций улыбнулся.
- Чего боится Актея, если она рядом со мной? - сказал он. - Что до
меня, то ради Актеи я готов был бы сразиться со всеми чудовищами, которых
победили Тесей, Геркулес и Кадм.
- А знаешь ты, что это за звук? - дрожа, спросила Актея.
- Да, - улыбаясь, ответил Луций, - это ревет тигр.
- О Юпитер! - воскликнула Актея, бросаясь в объятия римлянина. -
Юпитер, спаси нас!
В самом деле, рев раздался в третий раз, еще ближе и еще ужаснее, чем
прежде. Луций ответил на него почти похожим воплем. И в то же мгновение из
священной рощи огромными прыжками выскочила тигрица и остановилась,
приподнявшись на задних лапах, будто не зная, куда дальше идти; Луций как-то
по особому свистнул - тигрица бросилась вперед, одним прыжком перелетая
через кусты мирта, каменного дуба и олеандра, как собака перепрыгивает через
вереск, и с радостным ревом приблизилась к нему. Тут Луций ощутил, как юная
коринфянка всей тяжестью повисла на его руке: она не держалась на ногах,
бесчувственная и полумертвая от страха.
Когда Актея пришла в себя, она покоилась в объятиях Лу-ция, а тигрица
лежала у их ног, ласково положив на колени хозяина свою страшную голову со
сверкающими как рубины глазами. Девушка было приподнялась, но, увидев это
зрелище, снова бросилась в объятия возлюбленного, отчасти от страха, отчасти
от стыда: рука ее протянулась к поясу, развязанному и отброшенному на
несколько шагов от нее.
Луций заметил этот запоздалый жест целомудрия; он снял с шеи тигрицы
массивный золотой ошейник, с которого еще свисало звено от порванной цепи, и
застегнул его на тонкой и гибкой талии своей юной подруги; затем подобрал
пояс, украдкой развязанный им незадолго до этого, одним его концом обвив шею
тигрицы, а другой вложил в дрожащие пальцы Актеи. После этого оба встали и
молча направились вниз, к городу; Актея одной рукой опиралась на плечо
Луция, а другой вела на поводке тигрицу, недавно внушавшую ей такой страх, а
теперь укрощенную и покорную.
У городских ворот они встретили раба-нубийца, которому было велено
надзирать за тигрицей Фебой: он отправился вслед за ней и потерял ее из виду