"Александр Дюма. Отон-лучник (Собрание сочинений, Том 37) " - читать интересную книгу автора

Английского, полтора года назад получившего титул генерального викария
Империи. Благодаря посредничеству мадам Жанны, сестры французского монарха и
матери графа Геннегауского, Эдуарду удалось заключить с Филиппом Валуа
перемирие сроком на год, и граф Карл обрел на время свободу.
Добравшись до небольшой деревушки Мехлем, путешественник свернул с
торной дороги, которой он следовал от самого Кобленца, и пустил коня по
тропинке, уходившей прямо в поля. На минуту конь и всадник скрылись из глаз,
но вскоре показались уже на другой стороне оврага и продолжали путь, видно
хорошо знакомый обоим. В самом деле, минут через пять конь вскинул голову и
заржал, словно оповещая кого-то о своем прибытии, а затем сам прибавил ходу,
так что всаднику не пришлось ни понукать его, ни пришпоривать. Вскоре они
миновали деревню Годесберг, притаившуюся за рощей слева от тропинки, и,
свернув с дороги, ведущей из Роландсека в Бонн, всадник снова повернул
налево и направил коня к замку, высившемуся на вершине холма. Как и деревня,
замок назывался Годесберг, но никто не знал, деревня ли повторяла название
замка или замок заимствовал название деревни.
Если до сих пор было очевидно, что граф Карл направлялся в замок
Годесберг, то теперь уже было несомненным, что он попал в самый разгар
какого-то праздника. Поднимаясь по спиральной дороге, ведущей от подножия
холма к главным воротам, граф видел, что окна всех фасадов замка ярко
освещены и за занавесями скользят силуэты множества людей. Граф слегка
нахмурился: по-видимому, ему не слишком улыбалось после долгой разлуки
встречаться с близкими людьми в разгар праздничной суеты, скорее он
предпочел бы обойтись без посторонних; как бы то ни было, он продолжил путь
и через несколько минут въехал во двор замка.
Как мы уже сказали, в замке Годесберг был праздник, и во дворе, тесно
заставленном паланкинами гостей, между верховыми лошадьми сновали оруженосцы
и слуги. Едва граф Карл спешился, как целая толпа слуг и лакеев кинулась к
нему, чтобы принять у него повод лошади и отвести ее в конюшню. Но рыцарь не
собирался так просто расстаться со своим верным товарищем: не доверяя никому
заботу о нем, он сам отвел его в отдельное стойло, где помещались лошади
ландграфа Годесбергского. Слуги, несколько озадаченные подобной дерзостью,
тем не менее, не решились препятствовать ему, ибо рыцарь вел себя столь
уверенно, что они интуитивно почувствовали за ним право поступать так, как
ему заблагорассудится.
И пока Ганс - как называл граф своего боевого коня - не был водворен в
свободное стойло, пока не принесли ему подстилку из свежей соломы, не
насыпали в корыто овса и не положили сена в ясли, рыцарь не уходил из
конюшни. Наконец, когда все было исполнено, граф приласкал благородное
животное, и конь, оторвавшись от еды, тихим ржанием отозвался на ласку
хозяина. Лишь после этого рыцарь направился к парадной лестнице, не без
труда прокладывая себе дорогу меж толпившихся на ней пажей и оруженосцев.
Так он добрался до покоев, где в ту пору собралась вся местная знать.
У дверей парадного зала граф чуть помедлил, залюбовавшись пышным
торжеством. В шумном зале, где переливались всеми цветами радуги бархатные и
шелковые наряды молодых щеголей и парадные туалеты знатных дам, царило
оживление, но никто среди этих блестящих вельмож и благородных дам не мог
сравниться красотой с юным Отоном и хозяйкой замка Эммой. То были сын и
супруга ландграфа Людвига Годесбергского, владельца замка и соратника нашего
славного путешественника.