"Нодар Владимирович Думбадзе. Белые флаги" - читать интересную книгу автора

подошли к одноэтажному зданию. Мать приоткрыла дверь с тугой пружиной и
пропустила меня вперед. Мы оказались в огромном помещении, уставленном
металлическими клетками. В нос ударило тлетворным запахом падали. Это был
страшный, неведомый для меня мир: огромные гривастые львы лениво поводили
глазами, медленно, тяжело вышагивали вдоль клеток полосатые тигры,
беспокойно бегали и кидались к решеткам леопарды и пантеры...
Кроме нас, в зале не было никого. В дальнем углу помещения женщина в
грязном синем халате подметала клетку льва и громко выговаривала ему за
грязь и плохое поведение.
Меня стал пробирать страх. Этот огромный зал напоминал темницу, куда
бросили побежденных в кровопролитном бою и захваченных в плен полководцев
и придворных какого-то неведомого грозного повелителя. И вот теперь
пленники сидели в железных клетках. Некоторые из них, еще не привыкнув к
неволе, с остервенением пытались разбить ненавистные решетки; другие,
затаившись, строили планы побега; иные же, свыкнувшись со своей печальной
участью, покорно ожидали приговора судьбы.
Внезапно наступила тишина. Навострив уши, звери, словно по команде,
уставились в одну точку. Распахнулись тяжелые двери, и в зал вкатились две
тачки, груженные мясом.
- Уа-а-а! - завыли звери.
- Зр-р-р! - задрожали железные клетки.
- Мама-а-а! - заревел я и уткнулся лицом в материнское платье,
спасаясь от надвигавшегося со всех сторон воя и грохота.
До меня донесся успокоительный голос матери:
- Не бойся, сынок! Не бойся, маленький!
И следом грозный крик женщины в синем халате:
- Ты что, читать не умеешь, дура несчастная? Висит ведь табличка на
дверях: с часу До двух - обеденный перерыв! А ну, быстро уводи мальчика,
пока он не умер со страха!
И снова - извиняющийся голос матери:
- Уходим, родная, уходим! Простите ради бога!..


Чувство, подобное испытанному тогда в зоопарке, овладело мной, когда
надзиратель открыл дверь и впустил меня в камеру.
С минуту я стоял молча, прислонившись спиной к двери, потом бросил на
цементный пол свою котомку и присел на нее.


Люди, сидевшие на нарах, взирали на меня с нескрываемым любопытством.
"Наверное, надо встать и поздороваться с ними", - подумал я, но не
сдвинулся с места.
- Остался еще кто-нибудь на воле? - услышал я чей-то голос, и тут же
камера взорвалась хохотом. Я не понял, к кому был обращен этот вопрос, но
все же вежливо улыбнулся.
Наступила тишина.
- Как твоя фамилия? - спросил меня кто-то.
- Накашидзе.
- Надо полагать, у тебя есть и имя?
- Заза.