"Нодар Владимирович Думбадзе. Цыгане" - читать интересную книгу автора

О цыганах сказано, написано, поставлено и снято так много - к тому же
под заглавием, аналогичным заглавию моего рассказа, - что ждать от меня
чего-то нового не приходится. И все же о том, что произошло в нашем селе
за две недели лета сорок третьего, думаю, стоит рассказать...
В то тяжелое время если не все село, то, по крайней мере, половина
его была в трауре. Известно: в грузинских деревнях люди селятся по
признаку фамильного родства, в них много близких, кровных родственников. И
потому весть о гибели на фронте члена одной семьи несла горе и слезы чуть
ли не пяти-шести другим.
Вот в таком-то облаченном в траур селе и очутились пришедшие цыгане.
И надо отдать им должное: они старались свести к минимуму свое врожденное
веселье, свои шумные танцы и песни, и даже привычное свое стремление -
прибрать к рукам что плохо лежит. Правда, порой то здесь, то там
вспыхивали грузинские проклятия и цыганская ругань, но до острых
конфликтов дело не доходило.
Со мной цыгане сдружились быстро. Более того, узнав, что я сирота,
они всерьез предложили мне перебраться к ним в табор навсегда, - авось-де
станешь когда-нибудь цыганским бароном! Но я предпочел роль "козопаса" у
бабушки и ограничился функциями переводчика между сельскими и цыганскими
женщинами, - разумеется, безвозмездно. Цыганки в свою очередь также
безвозмездно обучали вечерами меня цыганским песням, чечетке и игре на
гитаре.
Мужчины, занимавшиеся в основном торговлей сельскохозяйственной
утварью, в переводчике не нуждались. Как известно, язык обмена и
торговли - это тот международный общепринятый язык, с которого
человечество начало свое существование и которым оно думает закончить его.
- Сынок, приведи-ка мне хорошую чачанку-гадалку, уж я отблагодарю
тебя! Пусть погадает... Давно нет писем от моего Ванойи... - просила меня
соседка, и я приводил к ней "хорошую" цыганку.
- Слышь, веди сюда ту самую, что гадала Аграфене. Напророчила она
добрых вестей... Веди ее ко мне, за мной, знаешь ведь, не пропадет! -
умоляла другая, и я вел к ней "пророчицу".
И если не каждой, то доброй половине жаждущих утешения семей нашего
села цыганки гарантировали возвращение в добром здравии мужей и сыновей,
братьев и отцов, зятьев и нареченных... В сердца многих страждущих вселили
они надежду, у многих плачущих осушили слезы горя и отчаяния, во многих
остывших было очагах раздули, разожгли они огонь... А довольствовались
пустяком - понюшкой табаку, парой яиц, полголовкой сыра, кусочком мчади,
бутылкой "одессы", а то и просто стаканом родниковой воды.
Об одном таком "пророчестве" хочу я поведать вам.
Как-то утром зашла к нам во двор соседка Дзнеладзе и окликнула
бабушку.
- Чего тебе, Нина? - отозвалась бабушка.
- Одолжи, милая, своего мальчика!
- Бери его навсегда, коли сыщешь непутевого! Мне-то толку от него -
что с козла молока! Целый день бездельничает с чачанами, бренчит на
гитаре! А вчера привел сюда пятерых отпетых босяков, сожрали, бродяги,
последнюю луковицу в огороде и последнюю черешню в саду!
- Господи! И ничего не оставили?
- Как же! Оставили горсть вшей!