"Нодар Владимирович Думбадзе. Тамерлан" - читать интересную книгу автора

показала на ощипанных кур. - Пожалела бы хоть бедного-петуха! - она не
могла удержать смех, взирая на прикорнувшего в углу двора Тамерлана.
- Действительно, потрудилась она неплохо... - улыбнулся и я. -
Видать, не разобрала в темноте кур и петуха. Ничего, через месяц он станет
прежним красавцем.


Женщины быстрее мужчин свыкаются с постигшим их горем. Очевидно, так
же происходит и в птичьем мире. На другой день жены Тамерлана выпорхнули
из шатра, ничуть не смущаясь, словно не их ощипали. Кажется, им даже
нравились изменения в их наряде - во всяком случае, расхаживали они
довольно вызывающе.
На третий день я и мой водитель Тристан заметили: Тамерлан не выходил
из курятника. Насилу выгнал Тристан Тамерлана во двор. И тут произошло
чудо: жены даже не взглянули на своего владыку. Сам Тамерлан не
прикоснулся ни к корму, ни к воде. Как только Тристан отошел от дверей
курятника, Тамерлан тотчас же пулей ворвался туда и замер в темном уголке.
Я заглянул в курятник, и мне показалось, что Тамерлан рыдал.
- Что с ним? - спросил Тристан.
- Стесняется дам!
- Да ну! - взмахнул рукой Тристан.
- Говорю тебе, стесняется или же оскорблен.
- Два дня уже прошло, а он все еще помнит? В конце концов, петух он,
и только!
- Видно, помнит. Знаешь, есть среди них такие гордецы...


Гордость Тамерлана превзошла даже мои ожидания. Пять дней он не
покидал курятника. На шестое утро, когда я поливал во дворе помидоры,
подбежал мой маленький внук Леван и выпалил:
- Дедуля, Тамерлан умирает!
У малыша дрожал подбородок и по щекам текли слезы.
Я направился к курятнику. Тамерлан лежал на полу с остекленелыми
глазами, дрожал и... ждал.
- Помоги ему, дедуля! - взмолился Леванчик.
- Ладно. Ты пойди поиграй, я помогу ему.
...Тамерлан лежал и ждал.
Не удивляйтесь: в глазах у Тамерлана я не увидел ни просьбы, ни
упрека, ни проклятий - одно лишь ожидание желанной смерти.
14 июля года 1982-го в 6 часов пополудни Тамерлан преставился.


...Трехсоттысячное войско провожало в последний путь, в Самарканд,
скончавшегося внезапно своего солнцеподобного эмира.
Тысяча спешившихся конников в глубоком трауре вела под уздцы
расседланных рысаков, покрытых пурпурными шелковыми попонами. Триста босых
жен с разодранными в кровь щеками и грудью, облаченных в белые саваны,
оплакивали последний путь владыки. Из них двенадцать любимейших, став на
колени, следовали за обвитым золотой парчой серебряным гробом, покоившимся
на плечах двенадцати чернокожих рабов, - этим двенадцати избранницам