"Дафна Дюморье. Эрцгерцогиня (Сказка)" - читать интересную книгу автора

представлений, - отвечала газета. - Недавние исследования
подтвердили, что снег пагубен для бутонов ровлвулы. Кроме
того, у нескольких рабочих с фабрики Грандоса, занятых
измельчением цветов, ладони рук поражены какой-то
разъедающей субстанцией, которая, как полагают, содержит
частицы радиоактивной пыли".
Газета поместила впечатляющую фотографию руки, покрытой
экземой. Она появилась у рабочего, измельчавшего цветы со
склонов Рондерхофа. Писали, что он теперь серьезно болен и
не может работать.
Грандос тотчас объявил, что выдает каждому рабочему
перчатки, чтобы они смогли защититься от заражения, случись
цветкам ровлвулы и в самом деле быть радиоактивными. "Народ
Ронды может гордиться, - писала газета, - что по крайней
мере одному человеку в этой стране не безразлично здоровье
простых соотечественников. Мы, используя возможность,
благодарим Грандоса"
Что все это время делала эрцгерцогиня? Неужели про нее
забыли? Один из слуг особняка, переживший Ночь Длинных
Ножей и сбежавший в Восточную Европу, рассказывал приютившим
его людям, что ему выпала честь обслуживать эрцгерцогиню и
ее кузена Антона во время их недолгого уединения. "Ни одна
пара не была так счастлива, - говорил он, - никогда двое не
были так влюблены. Они катались на лыжах с крутых склонов,
купались в горных озерах, а по вечерам я и мой помощник,
которого потом убили, подавали им молодую рыбу, запеченную в
листьях ровлвулы, и забродивший сок винограда. Эрцгерцог
предоставил в их распоряжение свои апартаменты, окна и
балконы которых выходили на запад и восток. Они могли
наслаждаться восходом и заходом солнца, но, как призналась
мне эрцгерцогиня, не замечали ни того ни другого".
После революции эта история попала в американские газеты.
Ее считали насквозь лживой, но многие старики верили ей.
В начале марта эрцгерцогиня и Антон вернулись во дворец и
занялись приготовлениями к свадьбе. И здесь она совершила
ошибку. Им следовало бы остаться в горах. Но счастливая
эрцгерцогиня пожелала поделиться своей радостью с
рондийцами. Она не верила, что за такой короткий промежуток
времени отношение народа могло измениться. Потом говорили,
что эрцгерцог предупреждал ее, но она не захотела и слушать.
"Я всегда любила народ и народ любил меня". Она так и
сказала.
Под влиянием переполнявших чувств, ибо любила и была
счастлива, она взяла за руку Антона, подошла вместе с ним к
окну и, улыбаясь, стала махать рукой. Перед дворцом, как
всегда, собралось много народу, и неожиданно все увидели
эрцгерцогиню Паулу, которая, как им говорили, была в
немилости или даже в заточении. Рядом с ней стоял Антон.
Паула быстро отошла от окна, возможно, ее позвал сам
эрцгерцог. Все разом заговорили, стали задавать друг другу