"Дэйв Дункан. Разбойничья дорога ("Omar, the Trader of Tales" #1)" - читать интересную книгу автора

тогдашней моей диете имелся явный избыток сладкого. Я никогда не выходил
из дома, чтобы поиграть с другими детьми, однако дом был просторен, к тому
же у него имелась большая плоская крыша, на которой мы спали в жаркую
погоду. Я проводил там целые дни, глядя вниз, на сонную жизнь маленького
городка. Этого мне вполне хватало.
- И сколько это продолжалось? - спросил я в ожидании надвигающейся
трагедии.
- Я как раз приступаю к этой части моего повествования. Как я говорил,
Сессмарш уже несколько веков платит дань Занадону. Тем самым он вроде как
обретает защиту от других врагов, хотя одним богам известно, какую это
вызывает у этих других врагов ненависть. Денежная дань не слишком
обременительна, ибо Занадон не особо нуждается в золоте. Зато нашим
сессмаршским юношам приходится проводить свои лучшие годы в Занадонском
войске, и эта почетная обязанность их почему-то не очень радует.
Вот почему граждане Сессмарша стараются уберечь своих сыновей всеми
возможными средствами. В детском возрасте мальчиков, как правило, наряжают
девочками и воспитывают соответственно. А достигнув зрелого возраста, они
обыкновенно переселяются на время к родственникам в других городах. Весьма
разумный выход из неприятного положения.
- С ума сойти можно.
- Именно поэтому, следуя местной традиции, мать наряжала меня в
девчачьи одежды и все мои отроческие годы учила меня вести себя, как
девочка. И мои тетки тоже принимали в этом активное участие. Одним словом,
совместными усилиями они добились того, что я и сам поверил, будто
отношусь к нежному полу.
Он сделал большой глоток вина, громко рыгнул и продолжал рассказ:
- Меня научили управляться с иглой и готовить пищу. В то время как
обычному мальчику полагалось учиться владеть мечом и луком, лемехом и
мотыгой, я вышивал передники и носовые платочки. Я освоил ткацкий станок и
прялку и, кроме того, замечательно играл на лютне. Короче говоря, я
искренне полагал, что я женщина - просто младше матери и ее сестер.
- Но не мог же ты, достигнув зрелости...
- Увы, даже тогда, - с горечью вздохнул он. - У матери и теток не было
родственников в деревне, к которым они могли бы на время отослать меня. А
я не общался ни с кем посторонним, и этот обман так и оставался
нераскрытым, в том числе и мною самим.
- Но когда у тебя начала расти борода...
- Разве не говорил я, что у тети Сириус были пышные усы? Вот я и верил,
что мне тоже не повезло, только сильнее. Я купался и спал один - откуда ж
мне было знать, что под передничком у меня имелись и другие отличия? Даже
плоская грудь мало меня смущала, ибо таким же недостатком страдали мои
тетки - старые девы. Преисполнившись убеждения, что боги за что-то
наказали меня особым уродством, я в конце концов перестал даже
показываться на крыше. Я оставался в доме и проводил дни за изысканной
вышивкой или не менее изысканной готовкой, не зная общества, кроме матери
и ее сестер.
Он тяжело вздохнул.
- Мне трудно сказать, сколько продолжалась такая жизнь. Полагаю, я
должен быть благодарен форканцам. Поток беженцев из захваченных и
разоренных врагом Пряных Земель докатился до ворот Занадона Непобедимого,