"Дэйв Дункан. Император и шут ("Принцесса Инос" #4)" - читать интересную книгу автора

извне пробивались как через толстый слой ваты. Ступенька уплыла из-под ног,
издав слабый, замогильный стон, Шанди упал. Последнее, что он увидел, -
вперившиеся в него черные глаза Итбена.

2

В далеких от Хаба восточных землях к шумливому Араккарану неторопливо
подкрадывался вечер. Залив еще сиял ясной голубизной, но базары уже
угомонились. Ветер неистово трепал кроны пальм, и казалось, они танцевали,
играя его теплыми вихрями. Солоноватый привкус моря мощной струей вливался в
распахнутые окна, смешиваясь по пути с ароматами мускуса, специй и
гортензий, а по захламленным улицам тот же самый ветер разносил миазмы,
источаемые кучами мусора.
Как всегда, целый день на кораблях и верблюдах, в возах и корзинах
стекалось в блистательный город богатство страны.
Моряки-джотунны усердно трудились в доках, в то время как сухопутные
жители не менее старательно занимались своим ремеслом: импы торговали, гномы
мастерили, эльфы развлекали, русалки услаждали, карлики-мусорщики сновали с
метлами и мешками.
Но все эти пришлые являлись малой каплей в море коренных араккаранцев.
Рослые, краснокожие, они щеголяли главным образом в разноцветных хламидах,
ниспадающих причудливыми складками. На своем грубом заркианском диалекте
джинны сплетничали, спорили и ссорились друг с другом, однако любить и
смеяться они тоже умели - как-никак они были людьми. А то, что эти мошенники
лгали напропалую - так их жертвами становились лишь простофили, не знавшие
местных обычаев, а за чужаков душа ни у кого не болела.
Над городом главенствовал дворец султана - здание неземной красоты,
воспетой в легендах, и хранилище тайн, леденящих кровь. В одной из его
башен, а точнее, за решеткой какого-то из многочисленных балконов медленно
сходила с ума Кэйдолан, герцогиня Краснегара.
Вот уже вторые сутки металась она, не находя себе места от тревоги за
свою племянницу Иносолан, ставшую султаншей Араккарана. Безусловно,
затворничество для молодоженов извинительно, но не в обычае любящей
племянницы было начисто забывать о своей тетушке. Зловещее и неестественное
молчание грозило бедой. Султанши вполне могло уже не быть в живых.
В сущности, Кэйд была пленницей. Прочно запертые двери и вооруженные до
зубов стражники не позволяли ей и носа высунуть из покоев. Служанки хранили
упорное молчание: словно ожившие мраморные статуи, они оставляли без ответа
любой ее вопрос, сколько бы она ни сердилась. Приятельницы, в Араккаране их
у нее набралось уже достаточно много, тоже скрытничали. Правда, - те, кого
она знала по именам, охотно навещали ее, пили с ней чай, угощались
сладостями и болтали как сороки, но сплетничали лишь о пустяках, не
более... - Особые надежды Кэйдолан возлагала на госпожу Зану, искренне
надеясь, что эта дама сочувственно относится и к ней самой, и к ее
племяннице. Но как ни обхаживала Зану герцогиня, та либо не могла, либо не
смела сказать ничего определенного.
Интуиция подсказывала Кэйд, что что-то тут не так... По идее обитатели
дворца с появлением новой султанши должны были бы ликовать. Как-никак
женитьба султана, а самое главное, гибель Раши стоили хотя бы праздника.
Ведь теперь Араккаран освободился от власти колдуньи, правившей страной