"Эдвард Дансейни. Благословение Пана " - читать интересную книгу автора

юноши и девушки посходили с ума или обратились в язычество. Тем не менее
догадка, мелькнувшая как озарение и тотчас подавленная здравым смыслом,
оставила по себе след, правда почти незаметный, но все же повлиявший на
настроение и мысли викария, так что он поспешил вверх по склону к себе
домой, чтобы оказаться среди привычных вещей, прежде чем пугавшая его
мелодия вновь заполонит долину. И он успел. Он сидел в своем кабинете и
читал монографию об эолитах*, кремниевых осколках, которые представляли
собой самые ранние орудия труда или войны первобытных людей и которые
викарий иногда отыскивал, гуляя по полям, а потом приносил домой и хранил в
специальном ящике, как вдруг послышался дальний зов, немного приглушенный
стенами дома, но усиленный его собственными мрачными предчувствиями.
Викарий забыл о науке, о камнях и унесся мыслями в смущавшие его покой
дали, где ему не могли помочь ни его образование, ни призвание.

* Осколок камня, используемый как орудие труда.

Через некоторое время мелодия стихла. В своих буйных фантазиях викарий
совсем забыл о времени. Прошло несколько секунд или минут, и мысли викария
понемногу стали возвращаться к нему, ведомые голосами из дальних садов,
привычным пением птиц и тем шумом, который витал над деревней не только в
те годы, что тут жил викарий, но и задолго до того, как здесь вообще
появились люди. Его мысли возвращались из странствий, узнавая по ним путь,
словно это были маяки, указывающие направление кораблям, которые плывут
домой с другого края света. Викарию захотелось узнать, как мелодия
действует на других людей; неужели ее странное звучание, которое,
по-видимому, было известно в деревне еще до его приезда, уже никого не
удивляет; неужели люди с более простым складом ума, чем у него, легче
сопротивляются ей, или люди, которые ближе к природе, даже к язычеству,
отвечают на ее колдовство с еще большей готовностью, чем он? Ему
вспомнились деревенские девушки, которые вечером шли на ее зов.
Однако все его размышления ни к чему не привели.
На Волде было тихо, и понемногу Анрел вернулся к единственному
источнику своего покоя, то есть к мысли о том, что он передал дело в руки
епископа, который куда проницательнее, образованнее и опытнее, ибо у него
на руках дела сотен приходов, он знает Лондон и (с чего бы это припомнилось
викарию?) Атенеум-клуб, так что он может шире взглянуть на происходящее в
Волдинге и по-мудрому во всем разобраться. Так как у викария вновь
появилась надежда на то, что письмо придет с утренней почтой, то он
отправился ужинать, а потом - спать.
Так и случилось: наступило яркое солнечное утро, и в дом викария было
доставлено письмо епископа. Оно лежало рядом с тарелкой, куда его положила
Марион, и на конверте викарий узнал знакомый почерк. Миссис Анрел
вопросительно посмотрела на мужа.
- Это оно, - сказал викарий.
- Я рада.
Она тоже надеялась на незамедлительную помощь.
Анрел не стал читать письмо вслух.
Епископ писал:

Дворец, Сничестер,