"Эдвард Дансейни. Благословение Пана " - читать интересную книгу автора

более тяжелым, так что параллель напрашивается сама собой.
Викарий коротко написал епископу, еще короче - капеллану и вскоре был
целиком захвачен страхами и волнениями, неотделимыми от затраченных на
сборы физических усилий и усугубленными воображением, которое летело
вперед, дабы предвидеть все, что может понадобиться на отдыхе, и удерживать
его в банальном настоящем было не менее утомительно, чем трудиться руками.


Глава пятая
ГОЛОС ВЕТРА

Чета Анрелов вовремя прибыла на вокзал в Мирхэме, уехала в поезде,
отходившем в три двадцать, пересела в другой поезд в Селдхэме и отправилась
в Брайтон, а потом в Хоув, в пансион миссис Смердон. Там, в уютной комнатке
среди переплетенных фолиантов из забытых журналов, мистер и миссис Анрел
пили вечерний чай, в то время как в Волдинге заходящее солнце расчерчивало
склоны Волда тенями терна и ежевики, шиповника и Томми Даффина, сидевшего
неподвижно среди своих дикорастущих приятелей и пристально глядевшего на
что-то по другую сторону долины так пристально и так долго, что можно было
подумать, будто он смотрит на что-то особенное. Однако смотреть было не на
что, кроме как на мерцающую траву, менявшую вид горного склона, на дальние
окна, загоравшиеся одно за другим в лучах солнца, на тени, поднимавшиеся из
долины от черных вязов и постепенно завладевавшие Волдом, пока лес наверху
не стал преградой свету; а потом и лес сделался черным, лишь небо все еще
сияло, да сияли грудки возвращавшихся домой голубей.
Миновал почти год с тех пор, как Томми Даффин впервые пришел сюда
один. В последний день августа, в такой день, когда в воздухе, как
пророчество, появляется едва ощутимый намек на скорую осень, ему неожиданно
захотелось подняться на Волд. Очень уж его донимала тогда скука, в тот
самый вечер тем более нестерпимая, что было воскресенье; вот тогда-то перед
его мысленным взором встала большая сумеречная гора, и ему показалось, что
на все вопросы можно получить ответы, стоит лишь понять некую цель, никому
в деревне не ведомую. Итак, он выскользнул из дома в долине и, прежде чем
отец и мать узнали об этом, уже поднимался на гору. Еще не стемнело, пока
младший Даффин шел по деревне, и лица соседей были легко различимы, однако
вскоре стали сгущаться сумерки. В тот раз он тоже сидел в кустах, в которых
сидел сейчас, и смотрел вдаль. По другую сторону долины было что-то
таинственное, тоже смотревшее на него, но тихое, словно прижавшее к губам
палец, и недоступное взгляду, потому что находилось по другую сторону от
вершины, за дубравником. Томми долго не сводил глаз с черных деревьев на
восточной стороне долины, но не находил там ничего необычного; а найди он
это, узнал бы, по крайней мере так ему казалось, не только о предназначении
многих поколений людей, живших в Волдинге, но и о маленькой лещине за
перевалом, где был круг из старых камней, которые год от года все больше
зарастали мхом, бросая бесполезную тень на пашню. Этот круг называли в
деревне Старыми Камнями Волдинга.
Потом ему надоело напрасно всматриваться в дубравник, и он перевел
взгляд вниз, к подножию горы; там тоже была тайна, которую скрывали черные
деревья, почти неразличимые за деревенскими домами, но глядевшие на него
поверх домов с желтыми рамами окон, что хмурились под низкими крышами.