"Вячеслав Евгеньевич Дурненков. Вычитание земли " - читать интересную книгу автора

солнце просвечивало сквозь его уши, как покрытые красной мелкой сеткой
глаза внимательно рассматривали что-то невидимое за окном... Я не мог
оторваться от его лица... Он недоуменно повернулся... И улыбнулся... Мы
стали смеяться и нас выгнали из аудитории... Мы гуляли по улицам и пили
пиво... Все было хорошо, пока мы не попали на завод. Там я и познал темную,
пахнущую расплавленным металлом ревность. Бригадир смены "А" Юрий
Александрович Посталыкин... Знающий, как надо и как нужно, опытный,
кривоногий, просмоленный табаком, он, несомненно, был идеалом для Андрея,
для моего Андрея... Я видел, как он тянется к Посталыкину, видел, как
подражает ему... Никогда я не испытывал такой ревности... и такой
ненависти... Даже Валера, бугор из смены "Б", не вызывал у меня такого
ожесточения... В мечтах я давил Посталыкина асфальтовым катком, душил
оголенным проводом, метал в него ржавые сюрикены... И каждое утро видел,
как эта обезьяна трется возле Андрея... моего Андрея... Каждое утро я
просыпался с криком - "Нет!", долго глядел на плакат Терминатора и на ряд
поблескивающих пивных банок моей коллекции... Моя ревность достигла апогея,
когда я увидел, как Андрей и дед о чем-то договариваются, о чем именно, я
не услышал, грохот работающей плазмы и визг вентиляторов вытяжки заглушал
их диалог, но в моих глазах все потемнело... Я подошел поближе... "Значит,
завтра?" - сказал Андрей, Посталыкин в ответ хмыкнул и развел руками... Я
не спал всю ночь... На другой день, когда Андрей стоял у окошка плазмы и не
мигая смотрел на заготовку, ноги мои независимо от меня привели меня к
емкостям с гелием. Руки мои независимо от меня открутили вентиль первого,
второго и запасного баллонов до отказа... Губы мои независимо от меня дали
трещину... "Мы будем вместе", - сказал я... Все... Взрыв... Хохлома...
Реклама кефира... Стакан сухофруктов... Оттаявший пятачок на замерзшем окне
автобуса... Фильм заканчивается, но свет не зажигают...
ВЕДУЩАЯ. Спасибо Сережа... Вопрос к вам, Андрей, были ли еще
какие-нибудь эмоции кроме любви к своему делу? Что хотелось бы вам передать
начинающим, только что пришедшим на завод?
АНДРЕЙ. У нас в поселке часто электричества не бывает... Щелк, и твой
дом становится темным и загадочным... Углы вырастают, исчезает потолок и
расстояние до стен... Сколько до дивана? Десять лилипутских или два
гигантских? За окном веранды другая жизнь: кто-то в расшитой золотом
треуголке перелез через забор и спрыгнул в клубнику... Я держусь за горячий
стакан и боюсь повернуться...
ВЕДУЩАЯ. Простите Андрей, но мне вспомнился Бродский - "В деревне Бог
живет не по углам..."
АНДРЕЙ. Да хрен с ним, с Бродским... Мы сидим на кухне, на столе горит
свечка, отец пододвигает к ней маленькое бритвенное зеркальце, рядом
блестящий никелированный чайник... Размноженный огонек мерцающим светом
прессует тени, освещает хлопочущую у газовой плиты мать, зажигает
золотистую шерсть засыпающего на табуретке кота... Еле слышно скрипит
калитка, кто-то в треуголке спешит уйти... Я, с ногами забравшись на стул,
неотрывно смотрю на пламя свечи... Скрученная веревочка фитилька напоминает
мне бесцельно бредущего неандертальца из школьного учебника, неандертальца
с голубым сиянием вокруг головы... Мне хочется стать таким же, чтобы тоже
купаться в чистом пламени... Я вырываю из головы волосок и подношу к
огню... Волосок щелкает, шипит и нехотя загорается голубой ягодкой, которая
исчезает, запнувшись о сжатые пальцы... Я не чувствую боли... Позже я начал