"Н.А.Дурова. Угол" - читать интересную книгу автора

у вас никем еще не занят?
- Занят, сударыня, но только до вечера, завтра будет свободен, жилица
съезжает, - отвечала старая женщина, опять поклонясь низко и почтительно.
Потом она оборотилась к Фетинье - с ней смелее можно говорить: на ней ничто
не блистало и не было ничего ни красного, ни желтого, ни голубого. - Разве
ее милость хотят поместить кого в моем углу? Я отдала бы недорого.
Фетинья не отвечала и даже не слыхала вопроса старухи; все ее внимание
было занято этим углом, в котором она так нетерпеливо желала быть. Молодая
девица не понимает чувства, которым полно сердце ее; не может дать себе
отчета в том необыкновенном впечатлении, какое производит на нее вид этого
угла. Он нравится ей - мало этого: мрачный приют бедности трогает ее до
умиления; ей кажется - и она несколько пугается столь странного ощущения, -
ей кажется, что она охотно бы поселилась в нем навсегда.
Между тем как она молчит, взор ее задумчиво переносится с одного
предмета на другой: простой деревянный стол, несколько стульев, тоже
простых, одно старинное кресло, занятое теперь Машею и бывшее единственным
остатком и вместе напоминанием давней роскоши; широкая лавка с изголовьем, в
самом углу сундучок маленький, на нем чинно поставлена пара башмаков
розовых; на стене между двумя окнами небольшое зеркало в зеленых рамках,
стекло его темно и в крапинах; над ним на большом деревянном гвозде висит
шляпка граденаплевая, коричневого цвета, с малинового подкладкою, убранная
светло-голубыми лентами и закрытая от пыли худым кисейным платком. В
переднем углу образ старинной живописи, то есть темный до того, что нельзя
разглядеть лика изображенного на нем святого. Перед ним лампада, медная,
посеребренная, повешена на медных тоненьких цепочках; в нее вставлен
небольшой хрустальный стакан, наполненный до половины водою, сверх ее масло,
поплавок и зажженная светиленка. Огонь этот, символ любящего сердца, горит
день и ночь перед изображением угодника!..
Молодой Федуловой что-то так отрадно, так легко в этом угле! Она вся
отдалась мыслям: "Так вот где живут, проводят дни и ночи, имеют все
потребности жизни помещенные не в двенадцати или пятнадцати комнатах, но
близ себя, на пространстве четырех шагов! Здесь, не делая шагу никуда,
работают, молятся, обедают, отдыхают, размышляют, плачут, смеются, любят,
ненавидят, одеваются, раздеваются, надеются, отчаиваются! Все, все ощущения
сердца, разума, все действия воли происходят здесь! Ни с каким чувством, ни
с каким поступком, ни с какою мыслью даже нельзя остаться без свидетелей!
Все видит, на все смотрит, за всем следит тусклое око этой седой старухи:
она хозяйка здесь; око ее устремляется на светлую слезу горести и на веселую
улыбку радости; оно рассматривает быстрый внезапный румянец, и оно же
созерцает мертвенную бледность того существа, которое ведет жизнь свою, со
всеми ее радостями и печалями, в маленьком углу ее комнаты!"
Мысли эти не заняли и столько времени, сколько надобно, чтоб прочитать
их: они пролетели молнией; и так резвая Маша тотчас же отвечала на вопрос
старухи, сделанный ею Фетинье:
- Да, бабушка, вот эта девица хочет сама нанять его; она, как видишь,
не богата, за целый покой платить не в состоянии; так что бы ты взяла с нее
за свой угол?
- Да что с ее милости! Возьму то же, что и с других; мне лишнего не
надобно; вот уже сорок лет, как я отдаю его внаймы, и никогда не был он и
двух дней без жильца или жилицы. Вот и теперь жила в нем вдова молодая; угол