"Н.А.Дурова. Угол" - читать интересную книгу автора

могут ни понять, ни оценить и которой следуют как будто по инстинкту,
наугад, но в душе она им совсем не нравится и очень не по вкусу.
- Извините, графиня; если я попрошу вас изъяснить мне эту разницу между
роскошью утонченною и неутонченною, - имейте снисхождение к моему
провинциализму.
- Fi donc, ma chere![5] Что за выражение "провинциализм"! Пожалуйста,
отвыкайте от него в обоих смыслах.
- Постараюсь, графиня. Но, сделайте милость, - о роскоши утонченной;
что она такое?
- А вот что: замечаете ли вы какую разницу между каретами моею и
Федуловой?
- Замечаю, графиня. Карета Федуловой лучше.
- Хорошо. Замечание ваше справедливо. Теперь, каким кажется вам наряд
ее и дочери? Вы, я думаю, успели рассмотреть его. Чем отличается он от
наряда знатнейших дам наших?
- Самой Федуловой - ничем; убор ее одинаков с вашим, княгини
Орделинской и многих других. Тоже бриллианты, бархат, блонды, все дорого,
пышно, красиво, высокой работы и модного покроя. Но дочь ее отличается от
всех, и если сказать правду - очень выгодно для себя: она одета с какою-то
пленительною простотою, что делает ее восхитительно прекрасною.
- Вот это-то все и называется роскошью утонченною. Например, фасон и
отделка кареты, стати лошадей, высокая работа упряжи есть роскошь
утонченная, на которую разбогатевший крестьянин Федулов не имеет права и
которая ему совсем нейдет.
- Боюсь показаться вам бестолковою, графиня! Но, из милости, позвольте
сделать вам еще вопрос: почему нейдет Федулову сидеть в щегольской карете и
почему он не имеет на это права, когда он теперь купец первой гильдии и
вместе именитый гражданин?
- Вы в самом деле, милая, немного беспонятны; однако ж нечего делать с
вами, буду рассказывать по пальцам. Именитый гражданин Федулов и семья его
имеют полное право ехать в карете; но недавний мужик Федулов не должен бы,
кажется, предпочитать изящное, высокое - прочному и полезному, по крайности,
так говорит здравый смысл. Я не знаю, как он сам чувствует себя в этой
карете, но уверена, что толстая Федулова каждую минуту вздрагивает, чтоб ее
легкий, красивый экипаж не опрокинулся от собственной ее тяжести; чтоб эти
воздушные, статные кони не взвились с нею под облака; и верно, ей до смерти
неловко, что она своего наряда не слышит на себе; ей кажется, что она
раздета, что на ней вовсе ничего нет. Она даже худо знает название всего
того, что носит, но тем не менее бросает десятки тысяч, чтоб иметь все
самого лучшего фасона и достоинства: наряд ее, в высокой степени изящный,
делает ее смешною (потому что в ней самой ничто ему не отвечает) и служит
доказательством дурного употребления богатства, хорошо приобретенного. Эта
девочка, эта ничтожная Фетинья Федотовна, которой своенравная природа дала
род красоты совсем ей неприличный и вовсе бесполезный, эта девочка, говорю,
не должна бы так одеваться; такая прелестная простота показывает тонкий вкус
и принадлежит одному только высшему сословию... Смешна была эта выходка
природы! Девчонка Федулова получила в удел красоту, приличную одним только
владетельным княжнам!.. В ней есть что-то благородное, гордое, величавое и
вместе милое до очарования... Это нестерпимо! К тому же эта хитрая постигла,
что столько совершенств не надобно портить лишним нарядом, и вот она одета