"Лев Константинович Дуров. Грешные записки " - читать интересную книгу автора

В "Брате Алеше" сложно переплетаются судьбы Лизы Хохлаковой, Коли
Красоткина, Алексея Карамазова, Илюши Снегирева. Семейство Снегиревых
находится на грани полного отчаяния: полная нищета, больные дети,
сумасшедшая жена...
Когда-то в Московском Художественном театре Снегирева играл Москвин.
Говорят, что играл потрясающе. Играл высшую меру унижения и раздавленности.
Конечно, я не собирался вступать в спор с великим Москвиным. Просто я думал
иначе, а на это я имею полное право.
Нет, не унижение и раздавленность, а протест против унижения, вызов
жизни, которая загоняет тебя в угол, которая держит твое сердце в кулаке и
сжимает по своей прихоти.
Смерть отнимает у него самое дорогое - ребенка. Последнюю надежду. Но
Снегирев не хочет сдаваться, не хочет смириться, и крик: "Не хочу другого
мальчика!" - это не только крик отчаяния, но и вызов Богу: "Если ты
позволяешь такое - я против тебя!" И в этом вызове - величие этого
маленького человека.
И обратная сторона этой темы: зло.
В многосерийном телевизионном фильме "Семнадцать мгновений весны" мне
пришлось играть самого отвратительного человека: провокатора Клауса. Я долго
думал, как эту небольшую роль, даже эпизод, сделать неплоским,
неоднозначным. И нашел, ухватившись за одну реплику. В сценарии Штирлиц
обращается к Клаусу с вопросом:
- А вы не пробовали писать?
И тот отвечает:
- Нет.
Вот за это "нет" я и ухватился. Я отвечал через паузу, неуверенно.
Конечно же, он пробовал писать, мечтал стать писателем, и наверняка хорошим
писателем.
Но не получилось. Скорее всего, просто не хватило таланта. Не всем же
дано стать писателем! И вот тогда свою несостоятельность Клаус превращает в
болезненное непризнание: "Ах вот как! Значит, я не талант?! Вы меня не
признаете? Тогда я буду мстить. И буду мстить жестоко".
И он становится творцом провокации, ее поэтом. Поэтом самого
низменного, что может быть. Почему бы не найти другого места в жизни, почему
бы не найти в другом месте счастья? "Нет, не хочу!" И маленький человек
становится большим злом. И кроме страшного зла, он ничего не может принести
людям.

Написал я это и вспомнил, что где-то у Горького в воспоминаниях о
Чехове что-то уже было написано по этому поводу. Ага, нашел!
"А собственно говоря, и подлецы - тоже несчастные люди, - чорт их
возьми!"
Кто это сказал? Провинциальный учитель, который только что жаловался
Антону Павловичу на "грозную правду той жизни, которой живет русская
деревня".
Так ведь и я о том же! Конечно, несчастные!
Листаю дальше. Вот она, известная статья Горького "О "маленьких" людях
и о великой их работе":
"Нас моралисты убеждают только в том, что, если человеку изо дня в день
твердить, что он плох, - это не делает его лучше, чем он есть.