"Лев Константинович Дуров. Грешные записки " - читать интересную книгу автора

показывали, опять же в шаржированном виде, в кинобоевиках и художественных
фильмах - придурошных, беспомощных, трусливых, которых полковой повар Антоша
Рыбкин крушил своей поварешкой десятками.
А между тем эти "придурошные" стояли уже у ворот Москвы, и судьба ее
висела на волоске. Вообще-то несоответствие действительности и вымысла
присуще комедийным жанрам, но тогда москвичам было вовсе не до смеха. И не
только москвичам.
И вот я увидел его живого.


Мой немец

...Пасява, Вовка-Сопля и я лезли на крышу нашего Лефортовского дворца
по бесконечной пожарной лестнице. Но вот и крыша. Теперь надо осторожно
ступать там, где кровельные листы плотно прилегают к перекрытиям, чтобы не
наделать шума. Если услышат внизу, во дворе, не миновать хая:
- Куда вас черти занесли?! Слазь сейчас же!
Нам этого не нужно. На четвереньках подползли к трубе и сели,
прижавшись к ней спинами... Рядом заманчиво зияет чердачное окно. На
чердаке, конечно, интересно, но мы туда не лазали. Как-то по нашему двору
водили экскурсию, и черт дернул экскурсовода рассказать легенду о том, как
умер Франц Лефорт и что за этим последовало.
А умер он в самый разгар бала. Встал с бокалом в руке, чтобы сказать
что-то веселое, потому что улыбался и был счастлив, но вдруг рухнул навзничь
и испустил дух. А было ему в ту пору немногим за сорок. И вот после его
кончины на чердаке дворца целую неделю стоял странный и непонятный гул.
Суеверные обитатели дворца в ужасе бросились вон. Но царь Петр, будучи
мужиком крутым и безбоязненным, приказал всем вернуться. А чтобы не сеяли
панику, велел для примера кое-кого высечь. Высечь, конечно, высекли, но
гул-то от этого не прекратился.
Мы не лазали на этот чертов чердак. Нет, не потому что трусили, а
просто ни у кого не было фонарика. А чего же лезть в черную паутинную
пустоту, если ничего не увидишь!
Мы сидели у трубы и ждали. Скоро должен был начаться налет. Немцы
прилетали с какой-то идиотской пунктуальной точностью. И начинали сыпать
зажигалки. Это такие аккуратные бомбочки весом в один килограмм - длинные
дюралевые тупорылые цилиндрики с зеленым стабилизатором. Сыпали их, как
горох, - тысячами. Стукнется она тупым своим рыльцем и начинает
разбрызгивать во все стороны, как новогодний бенгальский огонь, жидкое белое
пламя. И все, что может гореть, - горит. А пожар - это страшная вещь. Как
нам объяснили, пожары деморализуют население. Мы понимали значение этого
заковыристого слова, но правильно произнести его никто из нас не мог.
Так вот за этими бомбочками мы и охотились. Только услышишь удар по
крыше - бегом туда. Заходишь со стороны стабилизатора, берешь рукой - и в
ящик с песком. Она еще немного пофыркает, повоняет и умрет. И это твой
трофей. Больше всех бомб было у Вовки-Сопли - семнадцать. И мы ему
завидовали. Он был длинноногий и ухитрялся прискакать к бомбе быстрее всех.
Зато у него был насморк.
Так мы сидели и молча ждали. А внизу тощий кот, звали его красиво -
Грот, черный, с оторванным ухом, прижимаясь к земле и поруливая хвостом,