"Фридрих Дюрренматт. Судья и палач [D]" - читать интересную книгу автора

головой, как старый мудрый китаец, и Кленин все реже отваживался на
попытку обогнать идущие впереди машины. Они достигли Биля с большим
опозданием.
Когда в Биле началось расследование дела, в Берне передали о печальной
находке комиссару Берлаху, который был к тому же непосредственным
начальником убитого.
Берлах долгое время жил за границей и прославился как криминалист в
Константинополе, а затем в Германии. Напоследок он возглавлял уголовную
полицию во Франкфурте на Майне, но уже в тысяча девятьсот тридцать третьем
году вернулся в свой родной город. Причиной его возвращения была не
столько горячая любовь к Берну, который он частенько называл своей золотой
могилой, а пощечина, которую он дал одному высокому чиновнику тогдашнего
нового немецкого правительства. В свое время во Франкфурте было много
разговоров об этом инциденте, а в Берне его оценивали в зависимости от
политической конъюнктуры в Европе - сначала как возмутительный акт, потом
как заслуживающий осуждения, хотя и вполне понятный, и в конце концов как
единственно возможный для швейцарца поступок; но так говорили лишь в сорок
пятом. Первое, что сделал Берлах по делу Шмида, - это отдал распоряжение,
выполнения которого он добился, лишь пустив в ход весь свой авторитет.
"Известно слишком мало, а газеты - самое ненужное из всех изобретений,
сделанных за последние две тысячи лет", - сказал он.
Берлах, по-видимому, многого ожидал от таких негласных действий, в
противоположность своему "шефу", доктору Луциусу Лутцу, который читал
лекции по криминалистике в университете. Этот чиновник, на бернский род
которого благотворно повлиял богатый дядюшка из Базеля, только что
вернулся в Берн после посещения нью-йоркской и чикагской полиции и был
потрясен "доисторическим состоянием борьбы с преступностью в столице
Швейцарской федерации", - как он открыто заявил директору полиции
Фрейбергеру, когда однажды они вместе возвращались домой в трамвае.
В то же утро Берлах, еще раз переговорив по телефону с Билем,
отправился на Бантингерштрассе к семье Шенлер, где квартировал Шмид.
Старый город и мост Нюдекбрюке Берлах по своему обыкновению прошел пешком,
ибо Берн был, по его мнению, слишком маленьким городом для "трамвая и тому
подобного".
Крутую лестницу он одолел с некоторым трудом - ему было уже за
шестьдесят, и в такие моменты они давали о себе знать. Но вскоре он
оказался уже перед домом Шенлеров и позвонил.
Госпожа Шенлер сама отворила ему дверь. Это была маленькая толстенькая,
не лишенная достоинства дама, которая сразу же впустила Берлаха, которого
знала.
- Шмид должен был ночью уехать в командировку, - сказал Берлах. - Он
должен был уехать неожиданно и попросил меня кое-что послать ему вслед.
Проводите меня, пожалуйста, в его комнату, фрау Шенлер.
Госпожа Шенлер кивнула, и они пошли по коридору мимо большой картины в
тяжелой золоченой раме. Берлах взглянул на картину - это был Остров
мертвых.
- А куда поехал господин Шмид? - спросила толстая дама, открывая дверь
в комнату.
- За границу, - ответил Берлах, разглядывая потолок.
Комната была расположена на уровне земли, и через садовую калитку был