"Фридрих Дюрренматт. Ущелье Вверхтормашки" - читать интересную книгу автора

обрыва, и вид у него был необычайно заброшенный, все окна выбиты. Видимо,
здание это некогда служило гостиницей, но, очевидно, очень давно, ибо пустые
помещения были густо оплетены паутиной, а из гнезд, прилепившихся над
оконными и дверными проемами, вылетали птицы. В одном из коридоров по полу
бродил огромный паук величиной с ладонь. Туалет носил следы былой роскошной
отделки, но загажен до предела. Под куполом располагался парадный зал с
огромной буфетной стойкой, очевидно не использовавшейся в течение многих
месяцев: вся она была покрыта плесенью и засижена мухами. Вода в Тихом (или
Атлантическом) океане ближе к горизонту казалась более светлой. По
фуникулеру к кромке воды со скрипом и скрежетом спускалась кабина, навстречу
ей - с таким же скрипом и скрежетом - двигалась другая, пустая, а на пляже
лежал босой мужчина с грудью, заросшей густой седой шерстью, облаченный лишь
в поношенные брюки от вечернего костюма. Лицо мужчины прикрывала широкополая
соломенная шляпа. Возможно, то был Великий Старец, а возможно, и кто-то
другой. Он спал на тюфяке, сквозь дыры которого вываливался конский волос.
Худощавый человек в накинутом на голое тело врачебном халате, абсолютно
лысый, с глазами необычайно глубокой синевы, глядевшими из-за стекол золотых
очков без оправы и придававшими ему сходство с портретами кисти Эль Греко,
стоял рядом со спящим и набирал шприц. Ближе к крутому обрыву на берегу
валялись намокшие порнографические журналы, "Краткий атлас Штилера о частях
земли и строении вселенной", изданный Юстусом Пертесом в 1890 году, "Словарь
разговорного языка Майера в восемнадцати томах 1893-1898", "Философия в
будуаре маркиза де Сада", бесчисленное множество телефонных справочников,
третий том церковной догматики Карла Барта "Учение о сотворении мира: о
Божественном Промысле", пачки биржевых отчетов, журнал "Шпигель", том
"Biblia Hebraica ad optimas editiones imprimis Everardi Van der Hooght" {1},
другие брошюры и книжонки, а также кучи невскрытых писем. Весь пляж был
завален этими бумагами, которые то и дело слизывала приливная волна. Меж
бумагами повсюду поблескивали бесчисленные карманные и наручные часы из
цветных сплавов, серебра, золота и платины. Солнце поднялось выше. Значит,
был не вечер, а утро. Скрипучий фуникулер вновь заработал, из спустившейся
на пляж кабины вышел альбинос с длинными седыми прядями, ниспадающими на
воротник смокинга, и вывалил из корзины для бумаг новую порцию невскрытых
писем. Фуникулер опять заскрежетал. Человек, лица которого было не видно
из-за соломенной шляпы, проснулся и начал смеяться. Тогда худощавый лысатик
всадил ему шприц, и тот вновь заснул. Адвокат вошел в кабину фуникулера и
поднялся вверх.

Только вернувшись к себе в офис на Минерваштрассе, адвокат сообразил,
почему Великий Старец вызвал его к себе (если, конечно, это был он): Великий
Старец поручил адвокату купить пансионат вместе со всем инвентарем, хотя
адвокат не знал, для чего он старцу понадобился и откуда взялись деньги,
которые внезапно оказались в его распоряжении. Директор пансионата Гебели
тоже не знал, с какой стати он должен вдруг продать пансионат -ведь его дед
основал его, отец унаследовал и сам он продолжал вести дело, причем
пансионат приносил теперь невиданные прежде доходы, да и по отношению к
деревне Гебели ощущал некоторые обязательства. Но сумма, предложенная ему
нотариусом в столице кантона по поручению адвокатов с Минерваштрассе, была
до такой степени сказочная, что он даже согласился на условие по окончании
летнего сезона тут же выехать из пансионата, в котором и сам проживал.