"Фридрих Дюрренматт. Смерть пифии (1985)" - читать интересную книгу автора

не предсказывать, когда придет ее смертный час, по крайней мере умереть она
хотела достойно, не занимаясь всякой чепухой; одно уже то, что ей на
старости лет все еще приходилось заниматься этим фиглярством, было для нее
достаточно унизительным. А если к тому же учесть невыносимые рабочие
условия? Святилище было сырым, по нему гуляли сквозняки. Снаружи оно
выглядело великолепно - чистейший ранний дорический стиль, а внутри -
обшарпанная, плохо законопаченная каменная дыра. Единственным утешением
Панихии были парыг, поднимавшиеся из расселины в скале, над которой стоял ее
треножник, они смягчали ее ревматические боли, вызванные сквозняками. Все,
что происходило в Греции, давно уже не волновало ее; ей было безразлично,
трещит по швам семейный союз Агамемнона или нет, и с кем сейчас спит Елена -
тоже наплевать; она прорицала наобум, что в голову взбредет, но, поскольку
ей слепо верили, никого не волновало, что предсказания ее сбывались лишь
изредка, а когда такое все-таки случалось, то воспринималось как должное -
по-другому и быть не могло. Разве был у Геракла, обладавшего силищей быка и
не находившего себе достойного противника, иной выход, кроме как подвергнуть
себя сожжению на костре, и все только потому, что пифия шепнула ему на ушко,
что после такой гибели его ждет бессмертие? А кто же мог проверить, стал он
на самом деле бессмертным или нет? А тот факт, что Ясон женился на Медее,
вообще уже сам по себе достаточно красноречиво объяснял, почему он в конце
концов покончил жизнь самоубийством, ведь, когда он со своей невестой
объявился в Дельфах, чтобы слезно вымолить для себя прорицание богов, пифия
инстинктивно выпалила с молниеносной быстротой, что лучше ему сразу
проткнуть себя мечом, чем жениться на такой фурии. При подобных провидениях
ничто уже не могло остановить растущую популярность Дельфийского оракула,
включая и его экономический расцвет. Меропс XXVII вынашивал планы
колоссальных новостроек - гигантский храм Аполлона, огромный зал Муз,
высоченную Змеиную колонну, банки в виде многочисленных сокровищниц и даже
театр. Теперь он общался только с царями и тиранами, а то, что со временем
неприятности стали громоздиться одна на другую и боги, казалось, все
халатнее относились к своим обязанностям, давным-давно уже перестало его
беспокоить. Меропс хорошо знал своих греков - чем несусветнее тот бред, что
несла старуха, тем лучше, пифию ведь так и так уже почти невозможно было
стянуть с треножника; закутавшись в черную хламиду, она дремала там,
одурманенная парбми. Когда святилище закрывалось, она еще сидела некоторое
время перед боковым порталом, а потом ковыляла в свою халупу, варила там
себе бурду и, не притронувшись к ней, засыпбла на ходу. Она ненавидела любую
перемену в заведенном ею распорядке текущих дней. Очень неохотно появлялась
она иногда в конторе Меропса XXVII, ворча и проклиная все на свете, если
верховный жрец вызывал ее, он делал это теперь только в тех крайних случаях,
когда один из провидцев затребовывал для своего клиента сформулированное им
самим пророчество из уст дельфийской прорицательницы. Панихия ненавидела
провидцев. Пусть она сама не верила в прорицания, но она не видела в них
ничего дурного, они все были для нее глупостью, вожделенной для людей, а вот
пророчества, составленные провидцами, которые она должна была по их заказу
произносить, были чем-то совсем иным, они преследовали определенную цель, за
ними скрывалась коррупция, если не политика; а что там замешаны и коррупция,
и политика, она тотчас же подумала в тот летний вечер, как только Меропс,
потягиваясь за своим письменным столом, объявил ей в своей елейно-приторной
манере, что от провидца Тиресия поступил заказ.