"Фридрих Дюрренматт. Смерть пифии (1985)" - читать интересную книгу автора Пифия умолкла, довольная, что справилась с текстом, размер стиха
оказался не так уж прост, она вдруг очень возгордилась собой, а о том, что она запнулась в одном месте, она уже и думать забыла. Фиванец - как его там звали? - давным-давно ушел, и Панихия опять задремала. Иногда она покидала стены святилища. Взору ее открывалась огромная строительная площадка - храм Аполлона, внизу под ней виднелись три колонны зала Муз. Жара стояла невыносимая, а ее знобило. Эти скалы, леса и море - все один обман, ее постоянный сон, но когда-нибудь и он кончится, и ничего от всего этого не останется, она знала, все выдумка и ложь, и она, пифия, тоже, ее выдавали за жрицу Аполлона, хотя она на самом деле всего лишь обманщица, изрекающая в зависимости от своих капризов безумные пророчества. И вот она наконец состарилась, стала стара как пень, превратилась в древнюю-предревнюю старуху, не помнит даже, сколько ей лет. Рядовые пророчества делает теперь ее преемница, пифия Гликера V; Панихии осточертели эти вечные испарения, ну время от времени куда еще ни шло, может, разок в неделю, она взбиралась для платежеспособного наследного принца или самого тирана на треножник и произносила свои бессвязные слова, к чему даже Меропс относился с пониманием. И вот как-то раз сидит она, блаженствуя на солнышке, погрузившись в себя и закрыв глаза, чтоб не глядеть на китч вокруг, во что превратился дельфийский ландшафт, прислонившись к стене святилища у бокового его портала, напротив наполовину уже возведенной Змеиной колонны, и чувствует вдруг, что перед ней что-то стоит, и, пожалуй, уже несколько часов, что-то такое, что имеет непосредственное касательство к ней и тревожит ее в ее оцепенении, и когда она открыла глаза, не сразу, медля еще, у нее было такое на свет, но как только она стала различать предметы, она сразу увидела странную, невероятных объемов фигуру, опиравшуюся на другое не менее странное существо, и пока Панихия XI всматривалась в них попристальнее, обе чудовищные фигуры съежились до нормальных человеческих размеров, и она узнала в них нищего в тряпье и лохмотьях, опиравшегося на маленькую ободранную нищенку. Нищенка оказалась молодой девушкой. А сам нищий таращился на Панихию в упор, но глаз у него не было, на их месте - две дыры, залитые черной запекшейся кровью. - Я - Эдип, - сказал нищий. - Не знаю тебя, - ответила пифия и заморгала, взглянув на солнце, медлившее с закатом над ослепительно синим морем. - Ты мне предсказывала, - прохрипел нищий. - Возможно, - сказала Панихия XI, - я предсказывала тысячам таких, как ты. - Твое пророчество сбылось. Я убил своего отца Лая и женился на своей матери Иокасте. Панихия XI стала рассматривать нищего, потом девушку в лохмотьях, с удивлением обдумывая, что все это могло бы значить, так еще ничего и не припоминая. - Иокаста повесилась, - тихо сказал Эдип. - Кто? - переспросила Панихия. - Моя жена и мать, - ответил Эдип. - Сочувствую, примите мои соболезнования. - И тогда я выколол сам себе глаза. |
|
|