"Фридрих Дюрренматт. Смерть пифии (1985)" - читать интересную книгу автора

Пифия умолкла, довольная, что справилась с текстом, размер стиха
оказался не так уж прост, она вдруг очень возгордилась собой, а о том, что
она запнулась в одном месте, она уже и думать забыла. Фиванец - как его там
звали? - давным-давно ушел, и Панихия опять задремала.
Иногда она покидала стены святилища. Взору ее открывалась огромная
строительная площадка - храм Аполлона, внизу под ней виднелись три колонны
зала Муз. Жара стояла невыносимая, а ее знобило. Эти скалы, леса и море -
все один обман, ее постоянный сон, но когда-нибудь и он кончится, и ничего
от всего этого не останется, она знала, все выдумка и ложь, и она, пифия,
тоже, ее выдавали за жрицу Аполлона, хотя она на самом деле всего лишь
обманщица, изрекающая в зависимости от своих капризов безумные пророчества.
И вот она наконец состарилась, стала стара как пень, превратилась в
древнюю-предревнюю старуху, не помнит даже, сколько ей лет. Рядовые
пророчества делает теперь ее преемница, пифия Гликера V; Панихии осточертели
эти вечные испарения, ну время от времени куда еще ни шло, может, разок в
неделю, она взбиралась для платежеспособного наследного принца или самого
тирана на треножник и произносила свои бессвязные слова, к чему даже Меропс
относился с пониманием.
И вот как-то раз сидит она, блаженствуя на солнышке, погрузившись в
себя и закрыв глаза, чтоб не глядеть на китч вокруг, во что превратился
дельфийский ландшафт, прислонившись к стене святилища у бокового его
портала, напротив наполовину уже возведенной Змеиной колонны, и чувствует
вдруг, что перед ней что-то стоит, и, пожалуй, уже несколько часов, что-то
такое, что имеет непосредственное касательство к ней и тревожит ее в ее
оцепенении, и когда она открыла глаза, не сразу, медля еще, у нее было такое
ощущение, что ей вначале придется освоиться, прежде чем она сможет смотреть
на свет, но как только она стала различать предметы, она сразу увидела
странную, невероятных объемов фигуру, опиравшуюся на другое не менее
странное существо, и пока Панихия XI всматривалась в них попристальнее, обе
чудовищные фигуры съежились до нормальных человеческих размеров, и она
узнала в них нищего в тряпье и лохмотьях, опиравшегося на маленькую
ободранную нищенку. Нищенка оказалась молодой девушкой. А сам нищий
таращился на Панихию в упор, но глаз у него не было, на их месте - две дыры,
залитые черной запекшейся кровью.
- Я - Эдип, - сказал нищий.
- Не знаю тебя, - ответила пифия и заморгала, взглянув на солнце,
медлившее с закатом над ослепительно синим морем.
- Ты мне предсказывала, - прохрипел нищий.
- Возможно, - сказала Панихия XI, - я предсказывала тысячам таких, как
ты.
- Твое пророчество сбылось. Я убил своего отца Лая и женился на своей
матери Иокасте.
Панихия XI стала рассматривать нищего, потом девушку в лохмотьях, с
удивлением обдумывая, что все это могло бы значить, так еще ничего и не
припоминая.
- Иокаста повесилась, - тихо сказал Эдип.
- Кто? - переспросила Панихия.
- Моя жена и мать, - ответил Эдип.
- Сочувствую, примите мои соболезнования.
- И тогда я выколол сам себе глаза.