"Фридрих Дюрренматт. Лунное затмение" - читать интересную книгу автора

Трактирщик, крутанувшись на месте, кидается по лестнице вниз, бросается
к машине и появляется через некоторое время с большим старым чемоданом в
руках, он стремительно поднимается с ним наверх, кладет чемодан на столик у
маленького оконца, что в ногах у Лачера, открывает его и остолбеневает при
виде пачек из одних только тысячных купюр. Сколько же тут? - хрипит он.
Тютелька в тютельку четырнадцать миллионов, говорит Лачер. Значит, ему все
про них тут в деревне было известно, медленно доходит до трактирщика. Он
всегда получает нужную информацию, бросает лениво Лачер.
Трактирщик открывает дверь. "Энни! Энни!" - кричит он чуть ли не десять
раз подряд, пока внизу в дверях не появляется с широко раскрытыми глазами
Энни, что ему от нее нужно. Подымайся сюда. И когда она поднимается, он
вталкивает ее в комнату к Лачеру.
- Вот, вот и вот, - кричит он и показывает ей пачки денег, - вот он,
шанс, раздевайся и ложись к Лаачеру.
Она же только что от конфирмации, сопротивляется Энни. "Э-э, брось", -
обрывает ее трактирщик, ведь с Хинтеркрахеновым Хригу она успела уже
переспать, да и мать ее проделывала то же самое еще до конфирмации. Энни
раздевается, а трактирщик, повернувшись спиной к кровати, начинает
пересчитывать деньги. За спиной у него вскрикивает Энни.
Трактирщик считает и считает, в каждой пачке по десять тысячных купюр,
солнце слепит ему сквозь оконное стекло глаза, а он считает и считает, за
его спиной слышится прерывистое дыхание Энни. В окне, нижняя часть которого
закрыта крышей соседнего дома, отражается все как в зеркале - видна
танцующая спина голой Энни, - пятьсот тысяч он уже отложил, думает
трактирщик, но ему надо точно знать, сколько тут всего, сзади него дыбится
огромное тело Лачера, двигается размеренно, как маневровый паровоз из костей
и мяса. Трактирщик считает и считает, Энни опять вскрикивает, а он все
считает, уф, миллион наконец, осталось еще тринадцать, ему надо пощупать
руками каждую бумажку. Теперь давай сюда Фриду, командует Лачер. Еще, еле
переводя дыхание, с трудом выговаривает Энни. Ну держись, я тебе сейчас
покажу, смеется Лачер. Кровать ходит ходуном, стоит уже поперек комнаты, а
трактирщик все считает и считает, солнце ушло в сторону, потускневшие стекла
отсвечивают все четче и четче, два миллиона. Не могу больше, кричит Энни.
Фриду сюда, приказывает трактирщик, а Энни пусть позовет еще и Оксенблутову
Ойзи. И водки пусть принесут, вставляет Лачер. Трактирщик считает, не
отрываясь, дальше, а позади него опять все начинается сначала, сперва
медленно, потом все быстрее и быстрее, и не одна только Фрида тут, но и Энни
тоже. А Оксенблутова Ойзи придет? - спрашивает трактирщик, считая одну
тысячу за другой. За ней мама пошла, задыхаясь, произносит Энни, она еще и
Хаккерову Сюзи приведет, а трактирщик считает и считает, пальцы его дрожат
все сильнее и сильнее, и когда ему кажется, он сбился со счета, он
пересчитывает пачку заново. Прошло много часов, небо потемнело, трактирщик
зажег свет, чтоб лучше было видно, позади него давно уже тишина - ни хрипов,
ни скрипа, ни голых пляшущих спин, ни огромного тела Лачера, а он все
считает и считает. Вдруг в черном окне опять заплясала голая спина, то ли
Оксенблутовой Ойзи, то ли Хаккеровой Сюзи, а он все считает и считает, за
окном уже ночь, все громче и громче за его спиной и стоны, и сопение, и рев,
и вскрики.
Трактирщик вдруг вскочил, точно четырнадцать миллионов, закричал он,
тютелька в тютельку, и бросился из комнаты по лестнице вниз - в зале уже