"Наталья Дурова. Семенов-младший и его дед " - читать интересную книгу автора

Наталья ДУРОВА

СЕМЁНОВ-МЛАДШИЙ И ЕГО ДЕД



Младшему Семёнову 9 лет. На вид не больше семи. Он мал ростом, приземист
и по-детски податливо-доверчив.
Живёт он в том большом доме, у Никитских ворот, который будут сносить.
Живёт в подвале. Дед Семёнова здесь провёл всю жизнь и даже видел живого
настоящего царя. Мальчику это казалось давним и неправдоподобным.
Он знал праздники 1 Мая, 7-8 ноября, когда они с дедом первые убирали
старый потрескавшийся дом алыми полотнищами, затем, перетаскивая лестницу,
шли украшать улицу дальше от дома к дому, пока не кончалось ведомство их
домоуправления. Семёнов-старший был почётным дворником Москвы.
Вона! Гляди и примечай, говорил сердито дед, постоянно оглядывая
двор, чтоб ему! Пережиток царизма и всё тут, кости ноют.
Семёнов-младший глядел на тёмный двор, находившийся в самой середине
дома. Дом был четырёхугольный, как коробка, а двор будто невзначай
проделанная в нём дыра. Грунт мягкий, глиняный. Начнёт талая вода последний
снег подтачивать тут и пошла дедова брань.
Где же быть порядку-то, где? Грязища муть и всё тут! Говорю
домоуправу: пережиток, дескать, а он мне: какой ещё пережиток капитализма в
дворницком деле? Чудишь, дед! Работай больше и только. Работай! Нешто я не
работаю, а?! Видал двор напротив. Новёхонький асфальт кругом. Благодать, нс
метлой, а бархоткой, что чистильщики чистят, мести его надо. Блестит. А
здесь? Тьфу!
Семёнов-младший деда слушал с уважением. Дед у него был единственным
родным человеком на всём белом свете. Матери Семёнов-младший не помнит. Она
была дедовой дочкой; но дед мало про неё говорил. Когда дед жалел
кого-нибудь, то молчал. Жалел он и внука.
К примеру, так. Если словами делу не поможешь, то нечего, не болтай.
Молчи. Ты вот на свете живёшь за себя и заместо своей мамы, дочери моей
Татьяны Афанасьевны Семёновой. Это я почему говорю, чтоб понимал да
посурьёзней был. Дразнят мальчишки тебя девочкой. Ну и пусть их! Что тебе?
Семёнов-младший сердито отвечал ему:
Сам назвал меня так. Зачем всем говоришь, внук мой аккуратненький,
чистенький прямо девочка. Вот они и дразнятся.
Однако мальчик понимал, что дразнили его не по вине деда. Летом он
часами мог просиживать возле детей, игравших в песок, помогал лепить и
строить. Что строить? Он и сам не знал. В его маленьком пытливом уме была
только одна будоражащая мысль: наблюдать и строить. Он был медлителен и мал,
поэтому игры его не влекли, зато рукоделие, которым занимались женщины,
вызывало в нём жгучее желание взяться за иголку и сделать так, что на
подушке, сверкая белыми и синими красками, вдруг появится уходящий в небо
высотный дом или зацветёт целая клумба пёстрых цветов.
Деда, а, деда! Купи мне ниток и рисунок, мне Раиса Ефимовна покажет,
а я вышивать стану. Увидишь, хорошо как будет.
Дед недоуменно пожимал плечами, но приносил внуку всякую малость,
которую ни желал бы внук. Что ж, Семёнов-младший его гордость и отрада. Да и